Мия еще раз перечитала записку. Не то чтобы она была в полном смысле слова безличной, но ничего особенно теплого в ней не было. Непонятно, почему Елена не написала сама, может быть, она страшно рассердилась? Или плохо себя чувствует из-за беременности? Есть еще один повод для беспокойства.
Мия убрала гитару в чехол и посчитала, сколько месяцев она на ней не играла. В Лондоне гораздо популярнее фортепиано. Теперь она может играть что пожелает. Гитара — более интимный инструмент, ведь ее держат близко к сердцу.
Мия взяла чехол и решила выйти из дома, чтобы настроить и поиграть там, где никто не услышит ее ошибок.
Из кухни вели три двери. Какая из них ведет наружу, Мия не знала и сначала открыла крайнюю справа.
Оказалось, что эта дверь ведет в маленькую узкую комнатку. По обе стороны от двери находилось все, что только может понадобиться рыболову. Сапоги, дождевики, удочки, садки для рыбы и даже более существенное снаряжение: квадратный кусок войлока, к которому было приколото штук пятьдесят наживок. Мия разглядывала все это богатство с восторгом. Здесь можно рыбачить с наживкой! Это значит, в реке водится форель. Ее папе это место понравилось бы!
Мия обнаружила, что дверь в противоположной стене этой комнаты выходила на тропинку, ведущую к реке. В это время дня стоящая рыба не клюет, поэтому если она пойдет к реке и будет играть рыбам на гитаре, то никому не помешает.
После ужина Дэвид вышел на вторую прогулку. Ужинал он в одиночестве, поскольку, по словам миссис Кантуэлл, Мия просила передать, что съест что-нибудь холодное позже. Было еще совсем светло, но солнце опустилось уже достаточно низко, чтобы в воздухе чувствовалась вечерняя прохлада. Дэвид пошел в сторону реки. И тут он услышал музыку, он мог бы поклясться, что ему не показалось. Он остановился, потом осторожно приблизился еще на два шага и узнал звук.
Гитара. Кто-то играет на гитаре. И этот кто-то — не кто иной, как Мия Кастеллано. Дэвид обошел вокруг холма и увидел на скамейке ее. Что за картину она являла! Состоящую из полутеней и не совсем реальную. Поскольку Дэвид не мог разглядеть Мию отчетливо, он просто слушал, и тихое пение гитары постепенно околдовывало его.
Он зашел в укромное место и закурил сигарету. Потом нашел пятачок сухой земли, лег на спину, закрыл глаза и стал слушать. Он не сомневался, что если бы Мия знала, что у нее есть слушатель, она бы прекратила играть.
Композитора он не узнал, да в этом и не было нужды. Меланхоличная мелодия окутала Дэвида, и он почувствовал себя таким одиноким, какой, наверное, чувствовала себя Мия. Музыка — это просто еще один способ, которым Мия Кастеллано передавала свои чувства, и то, как она перебирала струны гитары, сказало о ней гораздо больше, чем ее разговоры. На словах она представала кокеткой, которую интересуют только приключения, а музыка передавала ощущения потери и томления так ясно, словно это были слезы и всхлипывания — чего он пока еще у нее не видел.
Он спросил себя, откуда в ней эта печаль? Вероятно, из-за потери отца. Из-за того, что ей пришлось уехать из Италии. Неудивительно, что она так обрадовалась гитаре. Неудивительно, что Елена прислала гитару, как только смогла.
Внезапно Мия оборвала мелодию и заиграла нечто более жизнерадостное, даже дерзкое. Эта мелодия требовала такой беглости пальцев, какую Дэвид даже не мог представить. Он улыбнулся, закрыл глаза и мысленно стал делить с ней хорошее настроение, как до этого делил боль.