Поцелуй Иуды

Магницкий закурил и, закрыв глаза, с плохо скрываемым удовольствием сделал первую затяжку. От долбанного самоанализа трещала башка и хотелось, наконец, расслабиться. Правда, сигарета не самый интересный способ. Он недовольно глянул и смял хрупкую бумагу и наполнявший её табак. Раскрошил ладонью и бросил там же, на балконе. Зло пнул ногой остатки и зычно прорычал. Из головы не шли нелепые картинки сегодняшнего дня. Всё пошло не так. И началось с её невинной просьбы сходить в душ. Мыслей, зачем он сам поплёлся следом, не возникло. В мозгах давно переклинило, а лишние сто-сто пятьдесят виски едва ли могли их прояснить.

Анита его не замечала. Зависла в однообразной позе, подставляя мощным струям воды лицо и шею. Те редкие мгновения, когда не ждала удара в спину. И это, скорее, странно. Они играли в какую-то непонятную игру «хочу-ненавижу». В игру, где не было особых правил. В ней правили эмоции, ежесекундные желания, инстинкты. Анита ненавидела остро, хотела горячо, и, пожалуй, сама себе не давала отчёт в том, что происходит в реальности. Она диктовала условия на своей территории, а как поведёт себя сейчас? Ему бы хотелось, чтобы поддалась. Чтобы заинтриговала и спровоцировала к действию, ведь до этого, в рамках малопонятных Магницкому обстоятельств, пришлось топтаться в стороне, чуть поодаль.

Нарушения границ личного пространства Ани не терпела, но опять же, из каких-то своих личных соображений, иногда подобное всё же допускала. Вот как сегодня утром, на печи. Практически не фыркала и не сопротивлялась, и в какой-то момент была согласна абсолютно на всё. А потом переключилась. Мгновенно. Красавицу пришлось отпустить… Вот и сейчас, вместо того, чтобы закрыть дверь ванной на замок, буквально спровоцировала подобную ситуацию. Да ещё и стоит спиной к входу. Приглашает. Так кажется со стороны, не больше. И за свою неприкосновенность Анита будет драться. Это даже сквозь хмель понятно. Потому Магницкий, разозлившись на самого себя, попятился. Но провокация так и осталась брошенной, и на неё хотелось ответить. Потому, сметая с комода её личные вещи, он оставил лишь предусмотрительно захваченное из шкафа полотенце.

Оказавшись наедине со спиртным, он снова не смог отказать себе в удовольствии и наполнил стакан. Алкоголь обжигал горло, но по-прежнему был не в силах снять скопившееся напряжение. И вот тут он увидел давно забытую пачку сигарет. Казалось, сто лет прошло, как бросил, а стоило только выхватить взглядом знакомую картинку на пачке и зажигалку, как пальцы сработали автоматически. И его раскатило. Потребовалась более надёжная опора, нежели собственные ноги.

Уже удобно устроившись на диване, он услышал, как вода в душе перестала шуметь. От предвкушения больно стало даже дышать. Он замер в ожидании. Но малышка оказалась недовольна, не более того. Ещё она была в недоумении, как это недовольство выразить и будто бы его опасалась. Захотелось глухо рычать, но он лишь сипло втягивал в себя раскалённый воздух. По поводу сигареты Анита сделала замечание и по голосу было слышно, что неприязненно морщится, хотя обычно себе подобной вольности не позволяла. Нервничает. Это хорошо? «Это плохо» – осенила мысль, когда взглянул на неё полуголую. Очень плохо. Это опасно, глупо и самонадеянно. Он считал, что справится и устоит, а вот она… она, очевидно, очень рассчитывала на его выдержку. И не стала провоцировать повторно и задевать словами, когда попросту её прогнал.

Вот только прогонять следовало куда подальше, нежели какая-то кухня. Аниту следовало выдворить за дверь и вычеркнуть из жизни, а он малодушно об этом умолчал. По телу гуляло шальное возбуждение и одного звука её голоса оказалось достаточно, чтобы сорвать давно проржавевшие тормоза. Впрочем, дело было не в тормозах, не в здравом смысле, а в ней самой. Притягивала и манила. Завлекала и тут же отталкивала. Такой… проверенный веками женский ход, который неожиданно легко сработал с его опытом. Значит, дело не в опыте. Вся беда в том, что он хотел реагировать. И замирал в стойке при одном взгляде на неё. Не хочется признавать, но на любую авантюру был готов, только бы иметь возможность наблюдать и чувствовать отдачу. И вот Анита, завёрнутая в одно полотенце, хозяйничает на кухне, пытаясь изобразить заботливую наседку. Вот только не выходила из неё ни наседка, ни хозяйка. Из неё бы вышла отличная любовница! И, движимый этими мыслями, он отправился на зов.