Поцелуй или смерть

— Галь подтвердит, что я. Она уже объявила фликам из Лайк-Форест, что я его убил. Я убежал в Линкольн-Старис. Когда я уйду отсюда, то отправлюсь в полицию и сдамся инспектору Карлтону. Или один из вас может отвести меня, чтобы получить благодарность. Но прежде чем меня запрут в кутузку, я хочу, чтобы кто-нибудь знал мою версию этой истории.

Джон Дойл взял стул.

— Валяй, Барни, мы тебя слушаем.

Менделл уронил свою шляпу на пол и хрустнул суставами.

— Как я уже вам объяснил, они попытаются свалить на меня смерть мистера Эбблинга и, больше того, Вирджинии Марвин, а может, даже и мистера Куртиса…

— Кто это «они»? — поинтересовался Пат.

Менделл задумался над этим вопросом.

— Моя жена, — наконец ответил он, — и, я полагаю, шофер. Крупный парень, по имени Андре. Он может оказаться тем парнем, который оглушил меня в номере отеля и с которым я застал свою жену два года назад… У меня достаточно оснований так думать… — Менделл покачал головой. — Во всяком случае, события сегодня утром протекали не так, как они рассчитывали. Они полагали, что я потерял сознание. Сначала так и произошло. Им это нужно было по целому ряду причин, и это сделала добрая доза хлороформа и виски…

— После другой странной серии случаев? Таких, о которых ты мне уже рассказывал? — уточнила Розмари.

— Да, — кивнул Менделл и брезгливо поморщился. — И это после того, как я вопил на весь дом, что не хочу быть сумасшедшим. Я даже прослезился. Но что бы там ни случилось, я очнулся на полу спальни с револьвером в руке. Мистер Эбблинг лежал тут же мертвый, убитый двумя револьверными пулями. И все, что я мог вспомнить, это последние слова Галь, которые за вечер она мне несколько раз повторила: «Я предпочитаю видеть тебя мертвым, чем заключенным в клинику!» Это то, что я вам хотел рассказать. Я уже счел себя сумасшедшим, решил, что я убил мистера Эбблинга… — Менделл вытер лицо носовым платком. — Тогда я сунул ствол револьвера в рот… и не смог нажать на спуск.

— Почему? — спросил Джон.

Менделл спрятал платок в карман.

— Джон, с какого времени ты меня знаешь?

— С того же времени, что и всех остальных, — с раннего детства.

— Да, очень давно, — утвердительно кивнул Менделл и криво улыбнулся. — Я большой дурак, страх бросился мне в голову, и я забыл про друзей. Небольшое количество денег свернуло мне мозги. Но даже если все это и так, ты хоть один раз видел меня удирающим или скрывающимся от опасности?

— Нет, — после недолгого раздумья ответил Джон.

— Вот поэтому я и не смог нажать на спуск.

— Барни, не рассказывай нам сказки. — Пат оперся на стол. — А как можно назвать то, что ты оставил свою мать нищенствовать?

— Я на самом деле не знал этого, — повернулся к нему Менделл. — Накануне того дня, когда меня должны были поместить в клинику, я принес восемьдесят семь тысяч долларов Галь, чтобы она еженедельно посылала маме по семьдесят пять долларов.

— Я это знала! — воскликнул Розмари. — Я это знала! — Она заплакала и встала на колени на пол возле Менделла. — О, Барни! Почему они сделали все это?!

Пат поднял руку, чтобы отстранить ее, но потом передумал.

— Послушайте меня минутку, не будем нервничать. Все, что у нас есть, — это слова Менделла.

— Согласен, — откликнулся Менделл. — Но я задам тебе тот же вопрос, что и Джону, — сколько времени ты меня знаешь? А, Пат?

Пат провел рукой по своему заросшему подбородку.

— Пожалуй, больше, чем Джон, потому что я старше его. Но…

— Я тебе когда-нибудь врал? — перебил его Менделл.

— Нет…

Менделл, возбужденный и вспотевший, наклонился вперед.

— А ты когда-нибудь слышал, чтобы я кому-нибудь врал?

Пат с такой силой стукнул кулаком по столу, что тарелки подпрыгнули.

— Нет, нет, черт возьми!

— Тогда почему же нервничаешь? — вздрогнула Розмари. — Пат, следи за своими словами!

Но ее брат не обратил на нее никакого внимания.

— Даже в младших классах, когда нас порол веревками старый Галоран, ты всегда говорил: «Это сделал я» и получал соответствующее наказание. Почему же ты не рассказал мне историю про эти деньги вчера утром?

— Я все еще верил Галь и считал, что она, возможно, просто забыла.

— Забыла про восемьдесят семь тысяч долларов?

— Для дамочки такого сорта — это немного. Но каждый раз, когда я заводил разговор об этих деньгах… — Менделл посмотрел на Розмари, потом отвел взгляд, — Галь меняла тему беседы. Теперь я понимаю почему.

— Почему же? — спросил Джон.

— Все эти трюки с так называемой моей ненормальностью подстроены. Я слышал колокола, и они на самом деле звонили, я действительно застал парня… Потом эта история с горячей и холодной водой — достаточно приказать водопроводчику врезать еще один дополнительный кран. Таким образом, Галь легко могла устроить, чтобы для меня текла горячая вода, а для нее — холодная из одного и того же крана. И я могу поспорить, что не убил в своей жизни ни одного попугая…

— Барни, но почему она это делала? — спросила Розмари.

— Тут у меня слабое место в версии, — ответил Менделл и провел рукой по волосам.

Пат прошел в комнату и вернулся с пачкой сигарет.

— Закуришь? — спросил он Менделла.

— Да, спасибо.