Поцелуй феи

— Тогда он видимо не злой, — вздохнула Лала. — А раз так, вряд ли он станет вредить. Но всё же это жутко.

— А что делать-то надо? На кладбище, когда придёшь?

— Самое простое, Рун, просто попросить. На его могилке. Сказать, так мол и так, ваша семья клад хочет ваш отыскать, не мешайте нам пожалуйста найти его. Объяснить, что для них ищем, не для себя.

— И всё? — подивился Рун.

— Да. Но мало надежды, что поможет. Лучше всего его призвать. Чтоб он прям появился пред тобой. И спросить, где он клад зарыл. Тогда и искать не придётся.

— А как его призвать?

— Магией, Рун.

— Выходит, это я не смогу.

— Быть может я в силах временно наделить тебя магическим даром.

— Ну, значит, решено, ночью схожу на кладбище. Получится, призову дух мельника да порасспрошу. Не получится, просто выскажу над его могилой просьбу, чтоб не мешал нам.

— Рун, тебе не надо доказывать мне свою смелость, — попросила Лала мягко. — Я итак знаю, что ты смелый. Ты в лесу один гулял, зверей не боясь. Не ходи, милый, не надо. Мало шансов, что поможет.

— Лала, дело не в смелости, — поведал Рун чистосердечно. — Ты столько магии истратила, мы искали долго. Всё зазря что ли? Теперь уж странно будет отступить. Проверим последний путь к кладу. А там уж и отступим, коли не выйдет.

— Ну ладно, — сдалась Лала.

Гномик повернулся к ним:

— Найдите пожалуйста эти деньги. Если вы их найдёте, значит я жил не зря. Помог вам. Про дух, вот, рассказал.

Физиономия у него была умиротворённой, и кажется даже счастливой, но всё же с грустинкой в глазках. Лала одарила его тёплым взглядом.

— Мы постараемся. Очень, — по-доброму заверила она.

— Ты же моя мама, да? — спросил вдруг её гномик с какими-то особенно душевными чувствами.

— Я твой создатель, — ответила Лала ласково. — Наверное это почти одно и то же. Пожалуй что да, мама.

— А это мой папаша что ли? — кивнул гномик на Руна с сомнением.

— Он мне помогал. Мы вместе тебя создавали. Без него я бы не смогла вдохнуть в тебя жизнь, — подтвердила Лала. — Твой папа, да. Он хороший. И добрый. И смелый. У тебя замечательный папа.

— Понятно, — проговорил гномик успокоено. — А как меня звать?

— Да ты так торопился найти клад, что мы и не успели тебя наречь, малыш, — извиняющимся тоном сказала Лала. — Давай назовём тебя…  Тано.

Гномик призадумался на мгновенье.

— Хм…  Мне нравится. Красивое имя, — искренне произнёс он. — Мама, папа, вы побудете со мной? Не бросайте меня. Не хочу умереть в одиночестве.

В его словах слышались одновременно надежда и смирение.

— Ни за что не бросим, — дрогнувшим голоском пообещала Лала. — Хочешь, я тебя на ручки возьму?

— Хочу, — молвил Тано.

Лала подставила ему ладошку, дождалась, пока он заберётся, поднесла руку к себе, прижала к груди, чтоб легче было держать ровно.

— Мам, ты прости меня, — посмотрел на неё Тано с раскаянием.

— За что, милый?

— За то, что под юбку заглядывал. Да гадости говорил. Ну, про трусики. Я тогда только родился. Несколько минут от роду. Молодой был, циничный, казалось это забавным. Не понимал многого. И на деньгах был зациклен. Ни о чём не думал кроме них. Не осознавал, что ты мне мама. Сейчас, оглядываясь на всё с высоты прожитых минут, сожалею.

— Да ничего, я не срежусь на тебя, малыш, — улыбнулась Лала.

— Спасибо.

Тано сел на край ладошки, стал беспечно побалтывать ножками, глядя на тот берег.

— Сколько у меня времени бытия осталось? — поинтересовался он спокойно.

— Думаю, с треть часа, — вздохнула Лала.

— Целая треть жизни ещё. Неплохо, — порадовался Тано. — Можно, я её здесь доживу? На родине хочу умереть.

— Конечно, — всхлипнула Лала.

— Да не плач, мам, — попросил её Тано по-доброму. — Я прожил неплохую жизнь. С родителями провёл её. Искал клад, было захватывающе. И хорошо что не нашёл. Так бы не увидел ничего. Не полюбовался бы напоследок на мир. Не поговорил бы с вами. Всё на деньги бы глядел на дурацкие. Зачем они мне? Вот же наваждение. Хорошие были минуты. И сейчас замечательные. Я счастлив. Правда. Жить приятно. Так красиво вокруг.

Руну стало очень тоскливо на душе. В голоске Тано столь отчётливо слышалась неутолимая жажда бытия…  Вкупе с пониманием неизбежности скорого скорбного финала. Тяжело быть подле того, кто, пусть и мужественно, но готовится к смерти.

— Хочешь, у меня тоже посиди на руке, — предложил он грустно.

— Ага, пап, — тепло отозвался Тано.

Рун подставил ладонь, и Тано перебрался к нему. Сел, свесив ножки.

— Хорошо с вами, — искренне промолвил он. — На душе легко. Совсем не страшно умирать. Когда не один. Похороните меня здесь, на родине, ладно? Тут красиво. Птички поют. Кузнечики. Речка шумит успокаивающе. Тут хорошо будет покоиться.

— Ладно, — пообещал Рун негромко.

Лала снова утёрла слёзки ладошкой.

— Между прочим, — сказал Тано благодушно, — часть плоти свежего покойника — прекрасный ингредиент для зелья вызова духов. Усилит всякую магию точно. Не знаю, откуда я это знаю. Но я знаю. Я чувствую.

— Я же не некромант какой, чтобы покойных откапывать да их плоть использовать, — с удивлением произнесла Лала.