Поцелуй богов

Джон подумал, не спасти ли ее, но отказался от своего намерения. Раз хочешь играть в театре, терпи паточное бормотание продюсера и гундосый голос директора. И еще его заинтриговала Айсис. Он глаз не мог оторвать от нее — поджарой и гибкой, с длинными пальцами, с выражением ленивой самоуверенности и явно победной улыбкой. Она была очень, очень сексуальна — девушка типа Петры, только если бы Петра была не Петрой. Джон выкинул мысль из головы.

— Смотрите, что я нашел! — От дома семенил Лео. — Альбом Айсис. Он был у Каспера.

Из динамиков выплескивалась музыка, усиленный электронной акустикой хриплый, раскатистый голос брал пронизывающе высокие ноты. Джон узнал мелодию: она гремела из колонок в пабе, в магазинах джинсовой одежды, из автолавок и телевизоров. Вот она какая великая демократическая штука — эта поп-музыка. Народная культура, признаете вы ее или нет. Повелительница трудящихся. Нет такого человека, который бы не окунался в нее. Айсис лежала у мелкого края бассейна, свесив руки через поручень. А Ли перевернулась на спину и прикрыла ладонями глаза. С каждого ее бока, словно переговариваясь сквозь сетку, горячо бубнили театральные деятели.

— Так вы кто? — Айсис подошла и села рядом с Джоном.

— Джон Дарт.

— Приятель Ли? Я слышала, как вы называли ее по имени.

— Вроде бы… Да, так и есть.

— И вы в бизнесе?

— Кино? Нет, я поэт.

— Настоящий? Фантастика! Бесподобно!

— А работаю в книжном магазине.

— Неужели? Я тоже работала в книжном магазине. Там продавалось много всего, но и записи тоже. В Форфаре. Ужас. Невероятная скука.

— Не уверен, что смогу вернуться.

— Понимаю. Вас это портит. — Айсис показала рукой на бассейн, дом, пейзаж и безоблачное голубое небо. — Не только вас. Это портит все остальное.

— Да. Я только недавно об этом думал.

— Но это не альтернатива. Не на каждый день. Не жизненное предназначение.

— Жизненное предназначение?

— Ну да. Посмотрите на нас вокруг бассейна. Странное сборище. Вы и Ли, Оливер, потом этот директор, превратившая себя в жирное жаркое затраханная недоросль; обтянутая протравленной сыромятной кожей доска на ходулях, которая зовется ее мачехой, и Лео. Каков он, когда у себя дома? Я предполагаю, это все-таки дом, а не самая дорогая в мире дурная шутка.

— Миллионер, порнограф и еврейский филантроп.

— Как же я не догадалась? Так вот почему мы собрались? Обстановка дружественная, но мы не друзья. Когда ко мне забегает приятель с компанией пропустить стаканчик, атмосфера совсем иная. Надо добиваться гомогенности. В этом и заключается жизненное предназначение. Дело не только в деньгах.

— Нет. В избранности, — согласился Джон.

— Вы так считаете? Тогда я вне конкуренции.

— Не хотите стать избранной?

— Это замечательно. Семнадцать лет денно и нощно молюсь. Но не привыкла к избранности. Была знаменитой минут пять, в прошлом году не попала в «Кто есть кто» в Ангусе, а по утрам одеваюсь так, как угодно моим фанатам.

— Вы просто всем пресыщены.

— Полагаете? Вы специалист?

— Нет. Но нетрудно предположить.

— Так же нетрудно, как подписать за всех счет?

— Вы заметили?

— Знаю эту позу: начхать-мне-на всех, и тут же: а кто заметил? Я рада, что не настолько пресыщена, чтобы не восхищаться Ли Монтаной. В моем понимании она и есть воплощение настоящей звездности. Любила ее много лет. По-настоящему. До слез в подушку и мокрых трусов. Не хочу пресыщаться по ее поводу.

— Вы лесбиянка?

— Нет, — рассмеялась Айсис. — Когда выдается время, трахаюсь с парнем. Но мне хочется поцеловать ее в губы. Наверное, я бисексуалка: могу общаться с мужчинами и богинями. Такими, как Ли Монтана, Мэрилин Монро, Пэтти Смит, со святой Терезой Авильской. Да, еще с Бетти Буп.

Джон смотрел, как она смеялась, и рассмеялся сам.

— Вы не считаете, что они — сверхновые звезды огромной величины? Стали всеполыми и преодолели род? Могли бы вы растаять в объятиях Кэри Гранта? Или провести ночь с Полем Робсоном или Китсом?

— Только не с Китсом. Он своим кашлем не даст уснуть.

— Но вы понимаете, о чем я говорю? Обычные законы неприменимы, если ты фан, если обожаешь своего кумира. А что у вас за стихи?

— Лирика, немного созерцательная. Очень старомодная и унылая.

— Это мое. У вас что-нибудь есть с собой? Можно посмотреть?

— Вам не понравится. Сырятина. Я над ними еще работаю. И не знаю, хороши они или нет.

Но показать ему хотелось. Бегом, а не шагом. Такое обуревало желание, чтобы она их посмотрела. Вознамерился повыставляться. Если на этом тюленьем лежбище все выставлялы, почему не покрасоваться и ему? Джона раздражало, что Ли ни разу не спросила его о стихах. Он каждый день работал, а она не потребовала: «Прочти-ка мне что-нибудь». Поэзия — его хобби, сотворенная из спичек модель Биг Бена. Поэтому он привел Айсис в свою комнату, и она села на его кровать.

— Лучше я сам почитаю. Они еще не отшлифованные.

Джон опустился рядом и начал негромко декламировать.