Поцелуй богов

— Если женщина в самом деле попытается совокупиться с дельфином, ей грозят ощутимые внутренние повреждения. Не исключено, что фатальные. Но у тебя не женщины, а русалки. Поэтому все как-нибудь устроится.

— Мать твою… обернись…

Джон обернулся. Там стояла она. Посередине магазина, в самом эпицентре тайного обожания. Ли — красивая, потрясающая, непредсказуемая, переменчивая и очень притягательная. Даже в темных очках и с собранными на затылке волосами она казалась незабываемой и узнаваемой. Жизненно важные органы Джона метафорически, аллегорически, символически и фрейдистски превратились в дельфиньи. На секунду его охватил ужас: ему почудилось, что он — это не он. Но он, естественно, ошибался. Ли перехватила его взгляд, подошла и встала совсем рядом. Вот так проявляется близость людей, которым уже приходилось вторгаться в жизненное пространство друг друга.

— Привет, поэт Джон Дарт. — И она поцеловала его киношным поцелуем — неспешным, как в крупном плане: голова склонена набок, губы меж губ. А потом детское, чмокающее: — Ты как?

— Ли, как я рад!

— Рад?

— Извини, это такая неожиданность.

— Но ты правда рад?

— Очень.

— Скучал?

— Да… немного… изрядно. — Джон видел в ее очках отражение собственной идиотской ухмылки. Ли улыбнулась кончиками губ. Что-то пихало Джона в спину, но он не обращал внимания.

— Понимаю, что все это слишком скоропалительно, но не хотел бы ты опять побыть недельку или около того моим приятелем во Франции?

— У меня работа…

Снова шлепок по почкам.

— Я договорюсь. Ну так как? Согласен? Выглядишь неважно. Как обычно, красивый, но бледный и усталый. Нужно побыть на солнце.

— Мне бы очень хотелось…

— Хотелось? Вот и славно. Где твоя шефиня?

— Там.

Между ними втиснулся Клив.

— Я Клив. Мы работаем вместе. Джон и я.

— Привет, Клив. — Ли пожала протянутую руку. — Как ее зовут?

— Миссис Пейшнз.

— Ах да, миссис Пейшнз. Как ты считаешь, Клив, ему следует поехать со мной? Ты бы ведь поехал? — Ли рассмеялась и подошла к кассе. — Здравствуйте, миссис Пейшнз. Вы, возможно, меня не помните. — Она изящным жестом сняла защитные очки.

Столь невероятных вещей на этой неделе в магазине не говорил никто.

— Я Ли Монтана. — Ее лицо осветилось ослепительной улыбкой. — Вы были столь любезны, что взяли в продажу мою книгу. Могу я попросить вас об одолжении? Я хочу позаимствовать у вас Джона. На недельку, от силы дней на десять. Не возражаете? Ну, пожалуйста.

Миссис Пейшнз в недалеком прошлом не только утверждала, что Ли — пустая шлюшонка, чье тело привиделось в развратном угаре юнцу и расписано шрифтом Брайля свихнувшимся на сиськах слепцом из борделя. Она еще клялась, что если ей снова суждено столкнуться с Ли лицом к лицу, она выскажет ей всю правду-матку. И вот она посмотрела ей прямо в глаза и заявила:

— О, мисс Монтана, как я рада видеть вас в нашем магазине. Мы в восторге от вашей книги — ваши искренние фанаты. Нам очень нравится все, что вы делаете. Извините, вам это, наверное, каждый говорит. Джон? Господи, берите на сколько хотите. Он полностью ваш.

Вот она, звездность. От нее нет иммунитета ни у римских пап, ни у клопоморов; но это неправда, что никто и никогда не говорит звездам «нет». Находятся типы с характером, которые сознают, что звезды — такие же люди, как и все остальные, и подтирают задницу той же самой рукой. Они понимают, что время от времени надо говорить звездам «нет», и прекрасно это проделывают. «Нет, конечно, не затруднит. Нет, только после вас. Нет, я настаиваю, берите, сколько пожелаете. Нет-нет, никаких неудобств». Хотя способен на это далеко не каждый.

— Не могу поверить! Не могу поверить. — Клив опустился на упаковку с книгами. — Почему это случилось с тобой? А говорят, что молния не бьет в одно и то же место дважды. Сукин сын, ты меня даже не представил.

— Извини.

— Извини? Выбьешь это на моей могиле. Франция. Солнце. Тисканье с Ли Монтаной. Я бы застрелился. — Клив прыгнул вперед и схватил Джона за лацканы пиджака. — У тебя есть камера?

— Нет.

— Возьмешь видео в аэропорту. Я заплачу. Интимные кадры, крупный план, полная откровенность — вот о чем я толкую. И постарайся сам поменьше околачиваться в видоискателе. Кстати, что ты собираешься сказать Петре?

— Черт, поговори с ней вместо меня.

— Нет, нет и нет. Я и так для тебя много делал. Но это уж слишком.

— Скажи ей правду, а я куплю «Полароид».

— Хорошо. Договорились.

— Пошли, малыш. — Ли появилась за их спинами. — Я договорилась. Твой паспорт заберем по дороге.

— Мы уже едем?

— Самолет через несколько часов.

— Но мне надо собрать вещи.

— Еще несколько дурацких джинсов и маек? Купим тебе новый гардероб. Ведь ему нужна новая одежда, Клив? Ну, пока. Рада была познакомиться.

Хеймд стоял на улице рядом с машиной.

— Привет, Джон.

Изумленные лица за витриной остались позади, и Джон не заметил крадущуюся в тени Дороти — в натянутой на новую прическу шляпке колпаком и с полной сумкой мокрых простыней для прачечной.