Посвящения и посвященные в Тибете

И совсем не в большей степени, чем далай-ламам, приписывается таши-ламам представительство линии преемственности наставников, хранящих устную традицию Учения. Их официальный титул – цан панчен римпоче.

"Панчен" – тибетская адаптация санскритского слова "пандита", которое означает ученого, в особенности философа. Это звание, таким образом, относит таши-ламу скорее к категории ученых-философов, чем мистиков-созерцателей. Цан панчены являются великими ламами монастыря Ташилхумпо [букв, "полнота процветания"] в Шигадзе. По названию монастыря иностранцы стали именовать их таши-ламами, однако в Тибете этот титул не распространен.

Чем бы ни представлялась популярная точка зрения, согласно которой эти ламы являются последовательными воплощениями одной и той же мистической сущности, несомненно то, что все таши-ламы отличаются своими приятными манерами и крайней благожелательностью. Этот факт удостоверяют путешественники, посещавшие их в прошлые века, а радушный прием, оказанный мне предпоследним таши-ламой, позволяет и мне о том свидетельствовать.

Непосредственно за далай-ламами и таши-ламами следует еще один великий аватар, воплощение Дордже Палмо (женского божества тантрического пантеона) в женском обличье, тулку которой – настоятельница монастыря, расположенного вблизи озера Ямдок в Южном Тибете. Эта величественная личность ламаистского мира считается не более сведущей в мистицизме, чем два знаменитых тулку Ченрези и Опагмеда – далай-лама и таши-лама.

В действительности ни один тибетец не ожидает увидеть этих аватаров во главе философских школ, ведущими учеников по Стезе Мудрости или совершающими мистические посвящения. Эти эманации существ, превосходящие своим могуществом даже богов, являются, в основном, защитниками71. Их присутствие в Тибете, как верят тибетцы, обеспечивает непрестанное процветание и счастье, а благословения, испрашиваемые жителями страны у этих высокопоставленных лам, в основном касаются обретения материальных благ либо в этой, либо в последующих жизнях.

ГЛАВА XII МАЛАЯ И БОЛЬШАЯ КОЛЕСНИЦЫ

Термины "махаяна" и "хинаяна" знакомы тем, кто читал работы по буддизму, поэтому объяснять их излишне. Но поскольку буддисты, и особенно посвященные ламаисты, придают им существенно иное значение, нежели бытующее на Западе, то здесь уместно слегка затронуть этот вопрос.

На языке востоковедов выражения "хинаяна" [тиб.тэг-ман] и "махаяна" [тиб.тэгпа-ченпо] применяются для разделения буддизма на первоначальную доктрину и более поздние учения, представляющие собой либо развитие, либо искажения древнего Учения.

В мои задачи не входит разъяснение философских концепций, характеризующих эти две "колесницы". Более того, деление буддийского мира на две противостоящие фракции чисто теоретическое и практически не согласуется с действительными фактами.

Прежде всего, название "хинаяна", "низшая колесница", первоначально данное последователями ортодоксальной традиции своим оппонентам, последними не признается. Сингалезцы, бирманцы, сиамцы (таиландцы) и все буддисты, которых иностранцы включают в число хиная-нистов, совершенно справедливо считают себя не ниже своих единоверцев в Китае, Японии и Тибете во всех вопросах буддийской философии. Напротив, они утверждают, что являются носителями единственно подлинного учения, Учения Старейших (тхеравада).

Буддисты стран Северной Азии, которых иностранцы без разбора называют махаянистами, как правило, более осторожно относятся к подобной классификации.

Здесь я ограничусь лишь тибетцами, а еще точнее – наставниками мистицизма, носителями дам-нгага, дарующими эзотерические и мистические посвящения. Как уже сказано, выражение "большая колесница" обозначает учение, более приемлемое для большинства последователей, нежели Учение Старейшин, такое учение, которое способно вести за собой верующих к спасению.

Подобная интерпретация, которую я на самом деле в Азии не встречала, неизвестна и ламаистам. В представлении последних махаяну следует понимать как "большую колесницу" в том смысле, что она превосходит, является более возвышенной.

Если же им говорят, что развитие учений махаяны следовало бы приписывать Ашвагхоше, Нагарджуне или иному буддийскому философу, то они решительно отрицают это мнение. Они заявляют, что эти наставники учили доктринам, относящимся к "большой колеснице", но отнюдь не изобрели их. "Большая колесница" существовала во все времена; она включает разнообразные высшие учения, которые недоступны обычному уму. А отсюда, согласно ламаистам, следует, что махаяна не есть всеохватывающая "колесница", легко доступная массам, но скорее путь, приемлемый только для избранных.

Ламаистские мистики не рассматривают все свои канонические писания как относящиеся исключительно к ма-хаяне. Они включают в "низшую колесницу" работы, связанные с наставлениями по обычной этике, правила монастырского поведения и прочие, имеющие к этому отношение.