Посвящения и посвященные в Тибете

Будучи религиозным учителем, почитаемым множеством своих учеников, Цзонхава никогда не был непогрешимым «главой церкви». Ни унаследовавший его должность племянник Кхай-дуб-Дже, ни другие ламы, которые считались перевоплощением последнего и, следовательно, преемственными настоятелями Галдана, не были облечены властью навязывать свои убеждения верующим и отлучать от церкви тех, чьи взгляды не совпадали с их собственными. Таким правом среди буддистов никто и никогда не обладал.

Несмотря на интеллектуальный упадок среди тех, кто впал в суеверия, дух первоначального учения все еще жив среди буддистов и достаточно силен, чтобы помешать ученому духовенству отказаться от свободы воззрений, которую столь настоятельно завещал своим ученикам Будда.

Бескомпромиссная позиция, занятая в этом вопросе буддистами, может быть подтверждена многими отрывками из Палийского канона. Я приведу здесь отрывок из «Калама-сутты».

Несколько молодых людей поведали Будде о том, что в их стране учителя различных философских школ проповедуют так много разных учений, что они не знают, какому из них верить, и потому спрашивают у него совета.

Будда ответил: «Не верьте ни во что из традиционных верований, как бы это высоко ни чтилось многими поколениями и в различных местах. Не верьте ничему только потому, что многие говорят об этом. Не верьте в мудрецов прошлого. Не верьте тому, что вы сами себе вообразили, убедив себя, что это боговдохновенно… Не верьте ничему только на основании авторитета ваших учителей или священников. После исследования верьте тому, что вы сами испытали и посчитали обоснованным, и согласуйте с этим свое поведение».

Какие бы модификации в последующем ни внесли в учение Будды махаянисты, этот пункт остался неизменным. Можно было бы даже сказать, что они подчеркивали необходимость духовной независимости.

Несколько отрывков из ритуалов мистических посвящений, приведенных в этой книге, подтверждают, какое важное значение этому придают ламаисты. Отсюда совершенно очевидно, что истинное «посвящение» – это то, что разум дарует себе, а все остальное – не что иное как средства для достижения этого.

И поэтому, хотя настоятели Галдана, подобно последователям Цзонхавы, и обладают определенным превосходством среди гелугпа, это превосходство всегда относится лишь к почтительности к ним, но они никогда не оказывали какое-либо духовное давление на монахов и мирян, относящихся к их школе. Титул глава «желтошапочников», иногда используемый иностранными авторами и мною как наименование, близкое западному читателю, на самом деле не указывает на официальную функцию какого-либо рода.

Кроме того, настоятели Галдана особо не упоминаются как учителя-мистики, хранящие определенную устную традицию (дам-наг) методов психотренинга. Монополия на дам-наг и, следовательно, связанные с ними посвящения, по-видимому, удерживают школы «красношапочников», чьи корни уходят в далекое прошлое, к тем временам, когда религиозный мир Тибета был еще связан с буддистами Индии.

За несколько веков до рождения Цзонхавы, два могущественных великих ламы из школ кармапа и сакьяпа, захватили светскую власть в стране, вытеснив феодалов, которые поделили страну на княжества-провинции после вымирания последней царской династии. В действительности настоящим царем стал великий лама школы сакьяпа, правда, по милости императора Хубилая (первого китайского императора монгольской династии, XIII век), который, будучи сюзереном Тибета, утвердил его верховную власть.

Хотя реформа Цзонхавы и усилила строгость дисциплины у части ламаистского духовенства, она никоим образом не погасила в нем жажду светской власти. Власть, приобретенная великим ламой школы сакьяпа, возбудила зависть у настоятелей Галдана.

Лобсанг Гьяцо, пятый из них в линии преемственности, достиг своей цели, заручившись поддержкой захватившего Тибет монгольского хана. Этот хан уничтожил власть «красношапочников». Множество их монастырей было стерто с лица земли, другие конфискованы в пользу «желтошапоч– ников», а их представители были насильно включены в состав «желтой» школы. Временная власть в Тибете была передана Лобсангу Гьяцо его монгольским покровителем, подобно тому как четырьмя веками ранее она была передана великому ламе сакьяпа другим монголом – ханом Хубилаем.

После возвышения до царской власти Лобсанг Гьяцо объявил себя аватаром бодхисаттвы Ченрези, покровителя Тибета, а своего учителя объявил аватаром мистического будды Одпагмеда (Амитабхи).

Монастырь Галдан, скрытый среди гор в пустынной местности, больше не мог служить прибежищем монаха, который стал царем, хотя он и на царском троне обязан был сохранять религиозную обстановку и даже носить монашеское одеяние.