Посвящение в Мастера

Слегка охмелевший взгляд Ходасевича вдруг уперся в громадный кочан капусты, насаженный на шампур. Шампур ручкой вставлен был в массивный подсвечник, стоявший на столике в центре зала. Столик был одним-единственным. Вокруг него, сменяя друг друга, беспрерывно кружила тусовка. Одной рукой люди сжимали стаканы с темным или прозрачным вином и время от времени подносили их к влажному рту, другой по очереди срывали капустные листья. Листья, как следы снежного человека, усеяли темную замызганную поверхность стола. Несколько бледно-зеленых листков упало под стол.

— Что это? — кивнув на кочан капусты, спросил у возникшей перед ним Катарины Вадим Ходасевич.

— Здравствуй сначала! — улыбнулась ему Катарина. На вид ей было лет двадцать пять, в глазах — целая вечность. — Ну, как я тебе в этом платье? — девушка крутанулась перед Вадькой на левой ноге. Полы длинного ярко-алого платья взметнулись синхронно с взлетевшими прядями светлых волос. — Ну, как тебе моя шелковая инсталляция?

— Нормально. То есть восхитительно. Но ты не сказала, зачем эта капуста.

— Это — стриптиз.

— Стри… Что это, прости, я не расслышал? — Ходасевич поморщился от стоявшего вокруг жуткого гвалта (казалось, что каждый из приблизительно тридцати присутствующих сейчас в баре одновременно разговаривает не только друг с другом, но и вслух сам с собой) и наклонился к Катарине, коснувшись щекой ее надушенных чем-то неземным волос. Прямо в Вадькино ухо Катарина рассмеялась опять тем хрипловатым смехом, от которого у отдельных мужчин пропадает желание решать дела по телефону, смотреть по телевизору футбол и строить с семьей планы на будущее.

— Вадик, ну какой ты недотепа! Неужели не очевидно, что это стриптиз? Стри-и-птиз! — Катарина, сложив капризные губки, дурачась, топнула ножкой. — А капуста, разумеется, стриптизерша!

— Капуста?! — Вадька перевел обалдевший взгляд с Катарины на капустный качан. Полуоборванный, он так похудел, что теперь, когда Ходасевич был осведомлен о его необыкновенной роли, походил на затасканную девочку-подростка.

— Но это еще не все! — Катарине, видимо, понравилось интриговать Ходасевича, она съедала его большими бледно-зелеными, цвета разведенного виноградного сока, глазищами, шлепая вместо жадных губ длинными ресницами, и запивала свой восторг Вадькиной растерянностью. — Это только первая часть марлезонского балета! Потом тот, кто последним разденет стриптизершу… — девушка рукой церемонно обвела толпу, сбившуюся вокруг капусты, — должен раздеться сам!

— У-у? — вопросительно промычал Ходасевич, окончательно лишившийся дара речи.

— Да, такие наши правила. И ребята согласны. Видишь, сколько добровольцев!

Ходасевич посмотрел. Вокруг стола сновали и хищно щипали несчастную капусту неизвестные ему люди в потертых джинсах и умопомрачительных вечерних платьях. Вдруг он разглядел показавшуюся ему знакомой физиономию.

— Черт, неужто это Том?

— Ты кого-то узнал? — Катарина с любопытством и вдобавок с нескрываемой ревностью уставилась на дурачащихся гостей. — Кто там, Вадик?

— Невероятно! Катарина, что у тебя делает толстый Том?

— Ты имеешь в виду Артема Струтинского?

— Это для тебя он Артем, а мне, когда я ему делал унитаз, он представился Томом.

— Ты ему делал унитаз?! — теперь настала очередь удивляться Катарине.

— Ну да, два месяца назад. Том сказал: «Сделай такое, чтобы другие усрались от зависти!» Ну я и сделал. Со свистком. С того времени Тома запоры мучают.

— Унитаз со свистком?! — захлебываясь от восторга и одновременно умирая от зависти, расхохоталась Катарина. — Вот это клево!

— Это что! — польщенный, Вадька хотел было продолжить рассказ о других своих приколах, но в этот момент кто-то сзади хлопнул его по плечу, и Вадька обернулся.

— Здравствуйте, Вадим. Вы зачем до смерти напугали мою жену?

Перед Ходасевичем нос к носу вырос, предстал собственной персоной Василий Иванович Сахно, чиновник с солидным, еще двадцатисемилетним советским госстажем. Василий Иванович поддерживал под левый локоть свою супругу Нику Владимировну. Увидев ископаемого чиновника, Вадька вздрогнул и невольно попятился.

— Ну-ну, полноте, Вадим. В любом случае я вам очень благодарен. Вы сумели отвадить Нику от коньяка, и теперь я экономлю десять-двенадцать бутылок в неделю.

— Вадим вам тоже… унитаз со свистком поставил? — не сдержала бившего через край любопытства Катарина.

— Катарина, что ты такое говоришь? — смутился Вадька.

— Нет, про унитазы со свистком я ничего не знаю! А ты и такое можешь, Вадим? — громко, по-начальственному загоготал Сахно. — Да-а, я вижу, ты парень не промах. Девушка, — Сахно обратился к Катарине и вдруг замолчал, упав взглядом на Катаринину роскошную грудь. — О-о, как вы сегодня очаровательны!

— Вася, будь последовательным! — нетвердым, как плавленый сыр, голосом произнесла Ника.