Поступь битвы

— Всё не так просто. Насколько я знаю, естественный язык, обыденное мышление и восприятие мира мыслящим/говорящим существом составляют своего рода триаду. И чисто логическими методами значение символов речи выявить действительно нельзя, тут Молот прав. Но много ли надо понимать, чтобы записать и оттранслировать обратно наше сообщение?

— Я не об этом спрашивал.

— Знаю. Но я не так хорошо знаю теорию Овладения пси и границы возможностей, которыми обладает «моя Сарина», чтобы дать разумный ответ.

— Дай хотя бы гипотетический.

— Ну что ж… Говоря гипотетически, с ходу разобраться в чужом языке — задачка из сложнейших. К тому же Сарина специализировалась в иных областях приложения пси. Как-то раз она на моих глазах разбудила вулкан…

— Что? Вулкан?!

— …но понять чужой язык, если говорящие даже не являются виирай, — более трудная задача.

Пуля кивнул, принимая сказанное к сведению. И снова устремил взгляд на экран проектора.

Обмен словесными сообщениями, закодированными в радиосигналы, прошёл успешно. Настало время для нового этапа: обмена видеоданными.

Пользуясь обзорной камерой транспорта, Сарина сделала снимок части пространства со светилом системы в центре и послала его чужакам простым некодированным пакетом на той же частоте, на которой был сделан снимок. Для гарантии — дважды. Потом усложнила задачу, добавив четыре стандартных цвета, дающих при смешивании всё многообразие цветов, которые различают виирай. И, наконец, дважды послала четырёхцветную картину, используя стандартный метод сжатия двумерных изображений.

Однако чужаки не пожелали идти последовательным путём. Пока Сарина возилась со съёмками и пересылкой статичных картин, коммуникационные системы транспорта приняли короткий, на три с небольшим арум-цикла, видеопакет. Это было первое послание такого рода, которое попало к Сарине целиком, поэтому она с азартом и без промедления принялась за дешифровку.

Правда, задачка в итоге оказалась даже проще, чем она думала. Чуть ли не до разочарования. Около 75 кадров за тин-цикл, три цвета вместо четырёх, почти предельно простой алгоритм сжатия, сильно экономящий вычислительные ресурсы, но нагружающий повторяющейся информацией коммуникационные системы; наконец отдельно записываемый двухканальный звук… Составить обратный алгоритм тоже было задачей не из трудных. Но сначала Сарина, не удержавшись, повторно закодировала раскодированное послание и запустила его на экраны.

— А теперь вы увидите переданное чужаками видеопослание. Внимание, ретрансляция!

В комнате отдыха и прежде было тихо, но тишина, наступившая после этой преамбулы, была близка к абсолютной. Как в сурдокамере. Часть виирай словно не только дыхание, но и сердцебиение затаила.

Тишина продержалась всего пару тинов, до момента, когда пришло осознание, ЧТО ИМЕННО они видят.

— Во имя Долгого Суда и новых циклов!

Хезрас выдохнул одновременно с Мич:

— Клянусь Бичом наказующим и Эгидой его! Мы что же, на родню наткнулись?!

Сарина отреагировала сдержаннее всего, отчасти по привычке, отчасти — потому что была по-прежнему связана с компактом, и связь эта диктовала свои правила.

— Полагаю, мы имеем дело не с роднёй, а с конвергентным видом.

— Каким видом? — нахмурилась Мич.

— Конвергенция, — сказал Хезрас, — это биологическое явление, при котором разные по происхождению виды под влиянием среды приобретают схожие формы.

— А-а… И всё-таки это потрясающе!

— Согласен.

На экранах издавало непонятные звуки существо, похожее на виирай в достаточной степени, чтобы при минимальных усилиях затеряться в толпе. Ну кожа посмуглее, чем в среднем; ну несколько необычные форма носа и разрез глаз; ну волосы почти чёрные — как, кстати, и брови с ресницами, но… Но! Осветли кожу тональным кремом до светло-янтарного оттенка, отбели волосы хотя бы до соломенного цвета, и получишь вылитого виирай. Разрез глаз? Да, но, право, это уже мелочи. В конце концов, «необычный» — не значит «невероятный».

Речь существа заняла всего-то 61 тин-цикл по таймеру, чуть меньше арума. Потом изображение мигнуло, и вступило другое существо, в чуждое происхождение которого поверить было гораздо легче. Цвет волос у него был тот же, что у первого, даже чуть темнее. Но черты почти квадратного лица — слишком крупны и грубы, кожа — на несколько тонов темнее, голос — на полную октаву ниже, и тембр рыкающий, тоже довольно грубый. С налёта не сымитируешь. А главное, волосы у этой особи росли не только на макушке, но и на подбородке, и на шее, и вокруг губ. Прямо ходячий атавизм.

Только держался этот «атавизм» увереннее и напористее, манеры имел резкие. И явно не ощущал себя обделённым природой. Часть впечатления можно было списать на иной тембр речи, но лишь часть. Да и бесстрастный хронометраж свидетельствовал, что второй чужак говорил чуть ли не в три раза дольше, чем первый…