Пост-капитан

— Пустите меня туда, сэр, — воскликнул Стивен. — Ещё есть время.

— Нет, сэр, — вскричал коммодор, гневно и дико засверкав глазами. — У него было время. Мистер Кэррол, поставьте меня бортом поперёк их носа.

— Подветренные брасы… — крик потонул в оглушительном бортовом залпе «Мерседес» прямо по «Амфиону».

— Сигнал ближнего боя, — приказал коммодор, и весь обширный залив раскатисто взревел сотней пушек. Над судами сразу повисло густое облако дыма; его медленно сносило к зюйд-весту, и вспышки выстрелов сверкали в нём одна за другой, как беспрерывные разряды молний. Неимоверный грохот, сотрясающий тело до самого сердца, до самых костей; Стивен всё так же стоял возле грот-мачты, заложив руки за спину, глядя вверх-вниз; во рту он мучительно ощущал вкус пороха, а в глубине души чувствовал нарастающую жестокую ярость корриды — неистово-радостные крики орудийных расчётов захватывали его. Затем эти крики оборвало, поглотило, уничтожило взрывом такой силы, что он стёр мысли и почти что само сознание: «Мерседес» взорвалась фонтаном сверкающего оранжевого огня, пронзившего небо.

Части рангоута, огромные бесформенные обломки корпуса сыпались из столба дыма, чья-то оторванная голова — и пока они падали, снова проявился рёв пушек. «Амфион» подошёл к «Медее» с подветренной стороны, и испанцы оказались меж двух огней.

Радостные крики один за другим, перекатывающийся огонь, мальчишки — подносчики пороха — несутся непрерывным потоком. Крик, ещё один, но громче остальных, совсем иной — безмерный восторженный вопль:

— Они сдаются! Адмирал сдаётся.

Огонь ослабевал по всей линии. Только «Лайвли» по-прежнему молотил ядрами «Клару», а «Медуза» выстрелила несколько раз по удаляющейся «Фаме», которая, спустив флаг, тем не менее продолжала движение: она неслась по ветру, неповреждённая, под всеми парусами.

Спустя несколько минут флаг спустила «Клара». «Лайвли» ринулся к «Индефатигейблу», и Джек окликнул коммодора:

— Мои поздравления, сэр. Могу я пойти в погоню?

— Спасибо, Обри, — сказал коммодор. — Гоните что есть духу — у неё на борту состояние. Поторопитесь: нас всех потрепало.

— Можно мне забрать доктора Мэтюрина, сэр? Мой хирург на борту приза.

— Да-да. Подсобите там. Не упустите её, Обри, слышите меня?

— Да, сэр. Катер, живо.

«Лайвли» повернул, обойдя покалеченный «Амфион» и едва не задев его бушприт, выбрал шкоты на брамселях и устремился на зюйд-вест. «Фама» с её нетронутым рангоутом уже была милях в трёх, направляясь к полосе моря более тёмного синего цвета: ветер посильнее мог отнести её на Канары или позволить ночью запутать след и уйти в Альхесирас.

— Ну что, старина Стивен, — сказал Джек, затаскивая его на борт. — Славная заварушка? Кости целы, надеюсь? Все трезвы и в надлежащем виде? У тебя всё лицо чёрное от порохового дыма. Иди вниз, в констапельской тебе одолжат тазик, покуда каюту не привели в порядок — умывайся, и продолжим завтрак, как только растопят печь на камбузе. Я к тебе присоединюсь, как только мы тут самое срочное свяжем и сплесним.

Стивен поглядел на него с любопытством. Джек был радостно возбуждён, казался шире в плечах и выше ростом и как будто светился изнутри.

— Это был необходимый шаг, — сказал Стивен.

— Да, конечно, — сказал Джек. — Я не слишком понимаю в политике, но для меня это был чертовски необходимый шаг. Нет, я не это имел в виду, — вскричал он, заметив, как Стивен оттопырил нижнюю губу и отвёл глаза в сторону. — Я хочу сказать, что они так на нас налетели, что, если бы мы им не ответили — ей-Богу, нам бы очень скверно пришлось. Они первым же бортовым залпом сбили две пушки. Хотя, конечно, — добавил он, довольно фыркнув, — и в другом смысле это тоже было необходимо. Давай, иди вниз, я скоро приду. Мы её, — кивнув в сторону далекой «Фамы», — вряд ли нагоним до… полудня, думаю.

Стивен спустился в кубрик. Он уже не раз бывал в деле, но впервые услыхал смех в месте, в котором люди расплачивались за то, что происходило наверху. Два помощника мистера Флориса и три пациента сидели на рундуках вокруг мичманского стола, на котором лежал четвертый пациент с переломом бедра — ему только что наложили лубок и перевязали; он рассказывал, как в спешке забыл в стволе прибойник, и им выстрелили прямо в борт «Клары», и мистер Дашвуд, увидев, как он там торчит, сказал с едким сарказмом: «Это вычтут из твоего жалованья, Болт, — говорит. — Чёртов ты пёс».

— Доброе утро, джентльмены, — сказал Стивен. — Поскольку мистера Флориса нет на борту, я пришёл спросить, не могу ли я быть полезен.

Помощники хирурга вскочили и сразу очень посерьёзнели, пытаясь спрятать бутылку; заверили его в том, что они ему страшно признательны, но эти люди и есть весь счёт от мясника — два ранения щепками, одно пулевое и вот бедро.

— Не считая Джона Эндрюса и Билла Оуэна, которые лишились номеров в обеденной группе[135] вследствие того, что их разорвало пополам носовой фигурой старухи «Мерседес», — заметил перелом бедра.