Посол III класса

В такой обстановке в Константинополь для размена ратификационных грамот Белградского мира прибыло посольство во главе с генералом Александром Ивановичем Румянцевым. Ему не в первый раз приходилось выполнять сложные дипломатические поручения. Вместе с Толстым он участвовал в «царской охоте» на царевича Алексея, помогал Шафирову и Шереметеву, возглавлял чрезвычайное посольство в Константинополе в 1724 г.

В веке осьмнадцатом послы передвигались неспешно, строго соблюдая сложный дипломатический церемониал. Выехав из Петербурга в мае 1740 г., лишь в августе следующего года Румянцев вступил в Константинополь.

В его свите в скромном звании пажа состоял двадцатидвухлетний подпоручик Алексей Михайлович Обресков.

В Константинополе Обресков оказался, можно считать, случайно. Несмотря на молодость, личные дела его оказались столь запутанными, что ему было до крайности необходимо срочно покинуть столицу. Проучившись всего два года в Сухопутном шляхетском корпусе, Обресков тайно от родителей женился, но ранний брак оказался несчастливым. Устав в корпусе был строгий, дисциплина немецкая, и если бы корпусное начальство узнало о женитьбе — не миновать бы Обрескову суда и разжалования в солдаты. Помощи ждать было неоткуда, ведь Обресковы — род древний, но захудалый: от отца досталось Алексею в наследство всего 40 душ крестьян.

Выручил товарищ по корпусу Петр Румянцев, будущий знаменитый фельдмаршал. Он упросил отца, Александра Ивановича, взять Алексея с собой в Турцию. Румянцева-старшего уговаривать не пришлось. Ему самому не раз приходилось испытывать на себе превратности судьбы. Петр II отобрал у него имения, пожалованные за безупречную службу Петром Великим, а при недоброй памяти Анне Иоанновне Румянцев, не ладивший с Бироном, и вовсе был приговорен к смертной казни, от которой чудом спасся.

В Константинополе Обресков сразу оказался в гуще острейшей политической борьбы. Послы Швеции и ее союзника Франции делали все возможное, чтобы еще более ужесточить статьи Белградского мира, по которому Россия не могла иметь кораблей в Черном море и обязывалась срыть укрепления в возвращенном ей Азове. Однако в то время туркам было не до Европы — они с беспокойством ждали нашествия персидского шаха Надира. Это позволило. Румянцеву достойно завершить свою миссию.

Обресков же заявил желание остаться в Константинополе. Он уже почувствовал вкус к дипломатической карьере, да и все получалось вроде неплохо. Перед отъездом Румянцев дал ему чин поручика драгунского полка.

Штат посольства был невелик: драгоманы Пиний, грек фанариот, и Буйдий, выходец из Янины (Западная Греция), служитель Коллегии иностранных дел капитан Г. Лесли, обрусевший шотландец, да поручик Александр Никифоров, будущий консул в Крыму. Одновременно с Алексеем Михайловичем его пополнил и товарищ Обрескова по корпусу Александр Тырков, вскоре скоропостижно умерший.

Обресков быстро сделался незаменимым помощником посланника[1], должность которого занял возвратившийся из Петербурга Алексей Андреевич Вешняков.

В корпусе он получил не ахти какое образование, но языки немецкий и французский, на которых велось преподавание, знал хорошо. Вскоре Обресков выучился сносно изъясняться на турецком и итальянском, который являлся официальным языком дипломатического общения в турецкой столице.

Многое Алексею Михайловичу дала также и работа под началом Вешнякова — опытного и мужественного дипломата, человека идеи. Излюбленным детищем Вешнякова был проект создания независимого славянского государства под покровительством России на Балканах. Он сумел заразить этой идеей и сотрудников посольства. До конца жизни Обресков выступал за освободительную миссию России в Греции и на Балканах.

Однако недолго пришлось Обрескову работать под началом Вешнякова. В конце июля 1745 г. тяжело болевший в последние месяцы посланник скончался. Похоронили Алексея Андреевича на греческом кладбище близ Буюкдере, где находилась летняя резиденция русских посланников.

Посольство оказалось в крайне тяжелом положении. Почти год русские интересы в Константинополе представлял австрийский посланник Пенклер. Однако все заботы о делах легли на плечи Обрескова. Трудно приходилось с деньгами: в кассе посольства после смерти Вешнякова оказалось всего 10 рублей наличных средств, и для служителей и учеников пришлось организовать «публичный стол», деньги на который ссудил Пенклер.

В ту пору Обрескову было 27 лет.

В преемники Вешнякову готовили статского советника Андриана Ивановича Неплюева, сына Ивана Ивановича. Впервые Неплюев-младший попал в Константинополь в девятилетием возрасте с отцом. Через два десятилетия, получив хорошее европейское образование, он вновь оказался в Турции — на этот раз в свите Румянцева.

Андриан Иванович не походил на отца ни характером, ни убеждениями. Это проявилось сразу же после его приезда в Константинополь весной 1746 г.