Пособие для начинающих шантажистов

И вот сидят Жорик, Виктория и работающий в полиции друг Жорика возле монитора, потягивают коньячок, пристально следят за входящими в клуб, дружно чертыхаются на мои кривляния перед камерой, а в душе в общем-то мне сопереживают. Александра все нет и нет. Обстановка крайне напряженная. Клюшка поминутно звонит в зал охраннику, тот неизменно отвечает, что Александр не появлялся. И в этот момент со слезами на остекленелых глазах в кабинет врывается «кошка». Чтобы покаяться. Причитает, что больше молчать не в силах, и что такой грех, как смерть журналистки, на душу брать не хочет, и что братец ее находился при разговоре в таком состоянии, что иначе, чем смертью, его план закончиться не может.

– Так зачем же ты ему все рассказала?! – не выдерживает Виктория.

– Брат все-таки, – не прекращая всхлипывать, жалостливо отвечает «кошка».

После признания «кошки» вся честная компания, разом перепугавшись, как по команде ринулась к служебному входу, потом в холл, где и обнаружился с трудом приходящий в себя горе-Алексей.

* * *

Через полчаса я, атакуемая любопытными взглядами присутствующих, расхаживала по душному кабинету Жорикиного друга и диктовала отчет о происшедшем. Несколько раз меня пытались усадить на стул, но я всякий раз вскакивала.

– Вас что, мама не учила, что показания дают сидя? – строго спросил друг Жорика.

– К счастью, у нее не было опыта пребывания в ваших кабинетах, – незамедлительно отреагировала я, мысленно отметив, что у собеседника очень странное чувство юмора.

– Не понятно только, для кого «к счастью», – тут же встрял Жорик. – Для преступников, похоже. Граждане не любят общаться с органами, посему половина преступлений остается безнаказанной.

– Если не возражаешь, я продолжу давать показания, – как можно официальнее сказала я.

Ну не хотелось мне вступать в долгие споры! Рабочее ауди Виктории поджидало меня возле участка.

– Вот так! – закончила монолог я. – Теперь вы понимаете, какой опасности ежедневно подвергаются журналисты, пытающиеся получить реальную информацию с мест преступлений?

– Распишитесь, – мне протянули мое собственное раза три переписанное заявление, в котором, кажется, наконец мое видение произошедшего было приведено в соответствие с бюрократическими формальностями.

– Все верно, – я поставила подпись. – Я могу идти?

– Да, – так и не представившийся товарищ Жорика вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся. – Спасибо вам огромное, вы очень помогли мне.

Я собиралась ввернуть что-то язвительное, мол, «не для вас старалась», но Жорик, предугадав подобное развитие сюжета, нежно подтолкнул меня в сторону двери:

– Тебя вызовут, если что-то еще понадобится.

– Хотелось бы, чтобы больше не вызывали, – заметила я уже в коридоре.

– Посмотрим, – сухо ответил Жорик.

Я резко остановилась и сделала глубокий вдох.

– Тихо, спокойно, не здесь, – быстро проговорил Жорик, уже научившийся предвидеть всплески моего возмущения. – Конечно же, я сделаю все зависящее, чтобы ты следствию больше не понадобилась.

Я выдохнула с чувством выигранного поединка.

– Где тебя искать? – спросил Жорик на крыльце участка. – Неплохо бы обсудить случившееся…

– Сегодня? – насторожилась я, предвидя новые неприятности. – И почему не обсудить сейчас?

– Я хочу присутствовать при разговоре с преступником, – тщательно подбирая мягкие слова, объяснил бывший опер.

Я вдруг заметила кровь на рукаве его куртки. Картина задержания Александра обрастала новыми подробностями.

– Не наговорился еще, – я гневно кивнула на его рукав.

– Тьфу! – Жорик поморщился. – Да что ж ты меня за какого-то монстра держишь! Этот Санька сам упал. Правда. Я и пальцем к нему не притронулся.

– А кровь передалась телепатически? – я понимающе закивала.

– Да нет. Это уже потом, когда в машину его сажал. Да перестань ты! – не выдержал Жорик. – Вот же, врага себе выискала. Созвонимся.

Он круто развернулся и исчез в зияющей черноте полицейского участка. Через миг я уже сидела в машине Силенской.

– Ну что ты такое говоришь! – на весь салон вопила Виктория своему мобильному телефону. – Как это – что я там делаю? Подругу спасаю. Говорю же, на мою лучшую подругу напал маньяк, она сейчас показания в полиции дает. Что я, по-твоему, бросить ее на произвол судьбы должна?! Я ж обещала очистить город от преступности. Вот, начинаю с малого… Сам такой!

Я скромно приземлилась на заднее сиденье.

– Ну как? – Вика закончила разговор и переключилась на меня.

– Живая, – констатировала я. – Что со мной станется?

– Ох, видно, ты изрядно натерпелась. – Вика обернулась ко мне и, сложив руки на груди, скорчила страдальческую физиономию.

Ну прямо мать Тереза!

– Думаю, это надо отметить! – невпопад заявила Вика, намекая, что нам есть о чем поговорить наедине.

– Что отметить? – поинтересовалась я, всегда готовая подчеркнуть оплошность подруги. – То, что я «изрядно натерпелась»?

– Да нет, – Вика раздраженно отвернулась. – Твое счастливое спасение. Согласись, как кстати я оказалась рядом. Молодец, что позвонила мне.

– Да уж, – неопределенно промямлила я, не слишком желая поддерживать ее ложь.