Послы

— А… Вы хотите сказать, не повесила ли она нос? — перевел Джим в привычные для себя обороты речи, которые всегда были у него на кончике языка. — Ну, повесила, если угодно… как и Салли. Только эти дамы, знаете ли, никогда так не задирают нос, когда его вешают.

— Ах, и Сара… повесила? — еле слышно пробормотал Стрезер.

— Да, и потому как никогда бодра и умом и духом. Ни на минуту не смыкает глаз.

— И миссис Ньюсем? Она тоже не смыкает глаз?

— Ночи напролет… из-за вас, милейший, из-за вас!

И, давясь от смеха, Джим удостоил Стрезера тычком, словно нанося на картину последний мазок. Но Стрезер получил от него что хотел — последнее слово, приговор Вулета.

— Так что не вздумайте возвращаться! — добавил Джим, спускаясь из экипажа и щедро вознаграждая возницу, пока его спутник, впавший в минутную задумчивость, предоставил ему это сделать. «Неужели это и есть последнее слово, подлинный приговор Вулета?» — думал он.

XXI

На следующее утро, приостановившись, пока перед ним распахивали двери в гостиную миссис Покок, он услышал чарующие звуки дивного голоса и замер на пороге. Мадам де Вионе была уже на арене действий, и это придавало разворачивающейся драме такой стремительный темп, в каком ему — хотя тревоги его возросли — было не по силам делать собственные ходы. Накануне он провел вечер в кругу своих старых друзей; однако по-прежнему мог бы сказать о себе, что находится в полном неведении, как их приезд отзовется на его положении. Теперь же присутствие мадам де Вионе внесло неожиданную ноту, и он странным образом почувствовал, что эта дама играет в его положении важную роль, какую ей еще не довелось играть. В гостиной она, как ему показалось, была с Сарой вдвоем, и этим тоже определялся поворот в его судьбе, помешать которому он был не властен. Пока же она вела речь о вещах необременительных и приятных — о том, что как добрая приятельница Чэда пришла спросить, не может ли быть полезной.

— Неужели совсем, совсем ничем? Я была бы так рада!

По одному взгляду на обеих дам было более чем ясно, какой прием ей оказали. Стрезер увидел это по чуть раскрасневшемуся, возбужденному лицу Сары Покок, когда та поднялась ему навстречу. Вдобавок он увидел, что дамы в гостиной вовсе не одни, как ему поначалу показалось; ему не составило труда опознать широкую крепкую спину, закрывавшую собой амбразуру самого дальнего от двери окна. Уэймарш, которого он в это утро еще не видел и который, по имеющимся сведениям, ушел из гостиницы до него, а вчера вечером по приглашению миссис Покок, переданному через Чэда, присутствовал на устроенном ею наспех, но удивительно непринужденном и сердечном суаре, — Уэймарш, опередивший не только Стрезера, но и мадам де Вионе, с засунутыми в карманы руками и с видом полной отрешенности — приход Стрезера нисколько его не заинтересовал — глядел на рю де Риволи. Наш друг мгновенно почувствовал, — поразительно, как Уэймарш умел сгущать атмосферу! — что знаменитый адвокат наглухо отгородился от упомянутых нами выше попыток мадам де Вионе завязать дружеские отношения с хозяйкой гостиной. Он, что и говорить, обладал тактом и вдобавок твердыми устоями и именно поэтому предоставлял миссис Покок сражаться самой. Он был полон решимости пересидеть ее гостью, полон решимости ждать — впрочем, в последнее время он только то и делал — таков, видно, был его удел! — что ждал. Однако миссис Покок не могла не знать, что он у нее в резерве. Какую помощь она могла из этого извлечь, было делом будущего, а пока, при всей живости своего блестящего ума, Сара прибегла к светским условностям, которые можно было толковать и так и сяк. Ей приходилось соображать быстрее, чем она рассчитывала, но прежде всего она стремилась показать, что ее голыми руками не возьмешь. Стрезер вошел в гостиную в тот момент, когда она это как раз демонстрировала.

— О, вы бесконечно добры! Но, право, я вовсе не так беспомощна. У меня здесь брат… и мои американские друзья. И потом, я, знаете ли, бывала в Париже. Я знаюПариж, — говорила Салли тоном, от которого на Стрезера веяло холодом.

— Ах, но в этом умопомрачительном городе, где все беспрестанно меняется, женщина — благожелательная женщина — всегда найдет чем помочь другой. Вы, без сомнения, «знаете» Париж, но, возможно, мы знаем его с разных сторон.