Последыш

- Мария улетает с тобой, - добавил своих пять копеек Великий князь. – Это решено, ее вещи уже грузят в самолет.

- Разумеется, - склонил голову Бармин. – Вместе спокойнее.

- Рад, что ты это понимаешь, - кивнул Великий князь. – Они все тебя и так, если не ненавидят, то уж точно, не жалуют, ну а после сегодняшнего… Как бы не пришлось уходить в бега, заграницу.

- Все настолько серьезно? – поинтересовался Бармин. Он, разумеется, знал, что дела обстоят хуже некуда, но, похоже, его «хуже некуда» и «хуже некуда» князя Северского были отнюдь не идентичны. У Андрея Романовича оно побольше будет, потяжелее и значительно чернее.

- А я как раз думал воспользоваться случаем и объясниться с князьями…

- Не сегодня, - сказал, как отрезал Северский. – Я упросил императора не приглашать сюда сегодня князей Ярославского, Галицко-Дмитровского и Ростовского. Во избежание возможных эксцессов. А ну, как начнете выяснять отношения прямо здесь прямо сейчас? Никому мало не покажется. Но до них мне дела нет, а вот о тебе, как о будущем зяте, я просто обязан позаботиться.

- Спасибо, - поблагодарил Бармин, вполне оценив оказанную ему услугу. Услуг этих и прочих добрых дел набиралось уже достаточно много, и он начинал беспокоится о том, чем и когда придется за них расплачиваться.

- Свои люди – сочтемся! – словно, угадав, о чем он думает, улыбнулся Ингвару Северский. – И вот еще что. Его Величество Менгденов и раньше не привечал, и, хотя поступил с тобой по справедливости, большой радости от этого не испытывает, тем более, что ты язычник. Поэтому, когда будете говорить…

- А мы будем? – не выдержав, прервал Бармин Северского.

- Скорее всего, - чуть дернул верхней губой собеседник, который, по-видимому не привык, чтобы его перебивали. – Так вот, как бы он с тобой не заговорил, будь осторожен и постарайся избегать конфликта. Лучше промолчи, чем обострять. Не зазорно, к примеру, за что-нибудь извиниться, даже если не чувствуешь за собой вины. Император – главный арбитр в любом споре, а у тебя их теперь будет много. И учти еще кое-что. Его Величеству не понравился наш с тобой сговор. Опасается, что своими руками создаю врага династии номер один.

- Я династии не враг. – Декларация о намерениях была сейчас более чем уместна.

- Был бы ты враг, я бы с тобой по-другому говорил, - пожал плечами Великий князь.

– С Глинским договорился? – сменил тему буквально через мгновение.

- В общих чертах, - не стал скрывать Бармин. – Варвара выйдет замуж за одного из его сыновей, брак с Дареной остается под вопросом. Нестор Изяславович хочет «раз уж все так сложилось, все хорошо обдумать».

Мария бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц, но естественно, промолчала. Сейчас говорили мужчины, но было очевидно, обсуждаемая тема ее живо волнует.

- Но твоим врагом он не стал? – задал Северский следующий вопрос.

«Боги миловали, - вздохнул мысленно Бармин. - Да я и сам постарался».

- Нет, - покачал он головой. – До дружбы далеко, но вражду удалось погасить в зародыше.

- Будешь устраивать прием по случаю возвращения титула? – Новая смена темы, но Бармин чего-то в этом роде ожидал все время, пока они говорили, поэтому не удивился.

- Да, - подтвердил он. – Если сегодня все пройдет гладко, придется устроить. Все-таки событие не рядовое.

- Пригласи датскую родню.

- Хорошая идея, - Бармин взглянул искоса на Варвару и Елену, но его женщины были само спокойствие. Покушение покушением, но публично демонстрировать обиды – слишком дорогое удовольствие. Во всяком случае, для истинной аристократии. Что, впрочем, не отменяет мести, которая свершится в нужное время и в подходящем месте, и, разумеется, на холодную голову.

В общем, разговор получился весьма любопытный, но продолжить его не удалось. Обер-церемониймейстер двора граф Евдокимов провозгласил выход императора, и гости поспешили занять свои места, заранее обозначенные для каждого присутствующего дворцовыми чинами. Бармин с Варварой и Еленой тоже отошли от Великого князя и встали у последней колонны в левом ряду. Заходящее солнце светило им сквозь высокие балконные двери, - на противоположной стороне зала за колоннами их было двенадцать, - прямо в глаза. Малоприятное ощущение, отнюдь не добавляющее бодрости духа, но приходилось терпеть, и не им одним. На этой стороне зала находилось ничуть не меньше гостей, чем на противоположной.

Бармину все это не нравилось, но делать нечего – именно этого ожидал от него дворцовый протокол. Однако страстное желание заслониться от прямых лучей заходящего солнца привело, как, впрочем, случалось с ним уже неоднократно, к неожиданному эффекту. Какое-то смутное движение души, и вот уже перед его глазами возник прозрачный, голубовато-серой окраски дымчатый экран.

«Светофильтр! – восхитился Бармин простоте и изяществу решения. - Как просто!»