Последыш

Бармин спустился на бетон посадочного пятна, — садились-то по вертолетному, — глядь, а к нему уже катит черный внедорожник.

"Действительно ждали..."

Машина подъехала, и навстречу Ингвару выскочил подтянутый молодой человек, одетый как бы для охоты. Сапоги, брюки-галифе, свитерок тонкой вязки и кожаная куртка.

— Господин Менгден, прошу вас! — Взгляд, жест, распахнутая дверца. Все четко, как на плацу, и, разумеется, с должным уважением.

— Благодарю вас, — поблагодарил Ингвар, ибо вежество — наше все.

Он забрался в машину, откинулся на спинку и приготовился ждать. Понятное дело, развлекать его разговором никто не собирался. Грустно, но ожидаемо, поэтому Бармин решил считать себя почетным гостем.

— Что с моими вещами? — спросил, доставая из кармана пачку сигарет.

— О них позаботятся. — Коротко и, по существу.

Ингвар закурил, никак не отреагировав ни на слова, ни на интонацию, с которой они были сказаны. Огляделся в салоне и по известным ему уже признакам нашел встроенный в спинку переднего сидения бар. Открыл. Оценил взглядом хрустальный графин, похожий на штофик из прозрачного стекла. Взял в руку, вытащил пробку и понюхал. Пахло хорошо, — старым и крепким виски с медовым привкусом, — поэтому Ингвар плеснул себе в толстостенный стакан, к слову сказать, единственный и значит, приготовленный специально для него, пригубил, и в этот момент его снова "достало". Однако на этот раз жара не было, зато было приятное, проникающее в плоть и кости тепло, быстро превратившееся в "ощущение, что он вернулся домой". Как это возможно, Ингвар не знал, но это было именно то, что он почувствовал.

"Возвращение блудного сына. Родные пенаты. Отчий дом. И дым отечества, нам сладок и приятен! Где-то так..."

Он сделал глоток виски, пыхнул сигаретой, но ничего не изменилось. Ощущение, что он вернулся домой, осталось с ним, а еще, словно бы кто-то нашептывал ему на ухо, что родина его помнит, — и откуда бы ей его знать и помнить? — но вот ведь как, помнит и ждет. А тепло постепенно впиталось в тело Ингвара и растворилось в нем без остатка.

Между тем, внедорожник выехал на шоссе и помчал по нему на запад. Ехали быстро, благо дорожное покрытие позволяло, но даже на высокой скорости, путешествие заняло около получаса. За это время Ингвар пережил еще два "прихода" и установил, отчего их машину не охраняют. Просто вместо кортежа за ними сверху приглядывали сразу три боевых геликоптера.

"Значит, не убьют, — решил Ингвар. — Во всяком случае, не сразу".

Дорога шла мимо чистеньких деревень и усадьб-фольварков, мимо возделанных полей и выгонов, ныряя иногда в лесную чащу, а потом вдруг вырвалась на простор, и последний законный наследник рода Менгденов увидел Усть-Углу. Высокие темные стены и еще более высокие круглые башни. Монументальную надвратную башню, саму по себе являвшуюся чем-то вроде небольшого замка, и выглядывающую из-за стены верхушку восьмигранной Медвежьей башни. Реку и мост, и разросшийся за века город Шексна, — там торчали даже тридцатиэтажные высотки, — занявший все территории к северу и востоку от замка и переползший на другой берег реки, сразу за мостом.

"Предки знали, что нужно человеку, чтобы встретить старость, — мысленно поморщился Ингвар, рассматривая приближающийся замок. — Увы, но все это никогда не было моим и уже вряд ли будет".

Машина ехала быстро, и замок стремительно вырастал перед Ингваром, открывая, — кадр за кадром, — свою грозную красоту.

"Ну вот я и дома..." — Ингвар думал сыронизировать, но получилось иначе, потому что замок откликнулся, по-другому не скажешь, подтвердив, что так все и обстоит. Дома.

Разумеется, это не были слова. Даже не мысли. Это было неструктурированное чувство, и оставалось только гадать, как Ингвар понял полученный им от замка "смысловой посыл", и откуда узнал, что "посыл" принадлежит именно замку. С Ингваром говорил не человек, а сам дух этого места. Древний и добрый конкретно к нему. А вот, что это означает, Бармину еще предстояло узнать. И, въезжая в замок Усть-Угла, он уже четко знал, что приехал сюда не зря.

***