Последствия выбора

Ройс сначала и не понял, о чем идет речь. Какой у него самый ценный орган? Сердце? Глаза? Печень?

Но сектант и не надеялся на его сообразительность в таком состоянии и потому ткнул пальцем в нужном направлении. Он дождался, пока до затуманенного болью и эликсиром мозга жертвы дойдет информация, а затем выдвинул условие:

– Скажи, что любишь себя. Я хочу слышать.

– Это лишнее, – сухо заметил издалека главарь, но издевательства не пресек.

– Давай, признай, что ты без ума от самого себя, – еще раз подначил небритый тип. – Иначе попрошу приятеля, и уж он не промахнется, даже если твою «гордость» надо с лупой искать.

– Я люблю себя! Обожаю! – с рыданиями выдавил парень. Этой ночью для его сознания осталось лишь одно табу: он не должен просить о смерти. На соблюдение других условностей у него просто не осталось моральных сил.

– А как ты относишься ко мне? – поинтересовался мучитель.

– Чтоб ты сдох, падла! Дартис тебя побери! – вырвалось у Ройса до того, как он сообразил, что лучше не откровенничать. Эльфийское снадобье заставляло действовать импульсивно, реагировать на все слишком бурно и не давало возможности для обдуманной лжи.

– Неправильный ответ, – со смешком сообщил сектант. Он сделал шаг в сторону парня и с силой дернул на себя стрелу, застрявшую где-то в бедре жертвы.

Кричал Ройс громко, хотя и до этого уже почти сорвал голос. На затылке, постоянно елозящем по шероховатому стволу, казалось, давно содран скальп. Болело все.

– Вампирчик, я в последний раз спрашиваю: как ты ко мне относишься?

– Люблю! Целовать готов!

– Это хорошо, неразборчивый ты мой. Лапонька, а к чему ты готов больше: удовлетворить меня при пяти свидетелях или умереть?

Для Ройса выбор был очевиден.

– Уме… – сиплым шепотом начал он, но так и не договорил. Он осекся и с ужасом уставился на небритого сектанта.

Тонкие губы мучителя растянулись в торжествующей улыбке. Он хоть и не расслышал ответ, но предугадал его. Наслаждающийся чужими страданиями маньяк практически загнал пленника в тупик.

Стоя в коридоре напротив апартаментов ренийцев и подпирая собой стену, Пирс и пожилой маг нервничали. Оба понимали, что у них есть только единственный шанс спасти сына лорда, и если они его упустят… Но в том-то и дело, что ни тот ни другой не были уверены в успехе предприятия. С их стороны это походило на жест отчаяния, не иначе.

– Мастер, а вы действительно сможете определить, куда занесло сознание Ройса? – рискнул озвучить свои сомнения Пирс.

– Я попытаюсь, – отозвался маг шепотом. – Только специальных заклинаний не существует, в них не было нужды, а изобретения не всегда удаются с первого раза…

– Ох, – выдохнул агент. – Вы понимаете, что у Хиля нет второй жизни, чтобы можно было повторить эксперимент? Да и смерть Ройса будет окончательной, если он сдастся. Беспокоит меня что-то этот злосчастный эликсир. Вы не представляете, что он творит с психикой!

– Да, лично пробовать не доводилось, – согласился маг, – Турий не стал подвергать меня подобному испытанию, ведь талант к магии встречается редко. – Хотя все первоисточники единогласно уверяют, что это самое жуткое из существующего оружия. Собственноручно удавиться хочется, чтобы так не страдать. И главное – без особой причины!

– Скоро он там уснет? – риторически поинтересовался Пирс, не отводя взгляда от двери. – Может, стоило дать ему выпить каких-нибудь трав или магией поспособствовать?

– Лучше не рисковать. Вдруг в этом случае перенос не состоится?

Больше агент не успел ничего ни спросить, ни предложить, так как дверь апартаментов тихонечко приоткрылась и Кириано пальцем молча поманил их в комнату. И телохранитель, и Пирс уже убедились, что Ройса невозможно разбудить, если ему снится кошмар, но все равно осторожничали.

Маг первым торопливо прокрался в комнату и замер над изголовьем кровати ренийского гостя. Он принялся шептать заклинания и водить руками вдоль тела молодого аристократа, стараясь выполнить свою работу. Пирс и Кириано замерли чуть поодаль в напряженном ожидании. Пожилой вампир мельком бросил на них взгляд и почему-то подумал: «Хорошо, что телохранитель не знает, как рискнул его клиент, уснув сегодня». Маг и не подозревал, насколько пророческими окажутся его мысли…

Пирс выждал минут двадцать, показавшиеся ему невыносимо долгими, и осторожно поинтересовался:

– Ну как дела?

– Хорошо… но не у нас.

– Что-то не получается? – заволновался агент.

– Да все, все, что задумали, не получается! – громко воскликнул маг. – Если между душой и телом Ройса действительно существует связь, то нащупать ее не в моих силах, это задача не для обычного смертного.

– Так Хиля нам не спасти? – ужаснулся Пирс.

– Мы и ренийца вскоре можем лишиться, если не разбудим его, – сказал маг и устало опустился на край кровати. От переживаний лицо пожилого вампира осунулось, скулы проступили еще четче.

– Как это? – тут же встрепенулся Кириано. – Обычно Ройс на рассвете сам просыпается.

Агент предусмотрительно отошел от телохранителя на несколько шагов и только после этого смущенным тоном сообщил: