Последствия старых ошибок

Но недаром во все века жгли именно книги. Телепосты — глупы и мимолётны, они застревают в подсознании разрозненными образами, подсаживая потребителя на определённую линейку эмоций. Однако мыслей образы не генерируют и не вызывают в памяти устойчивых мысленных блоков.

Другое дело — книги. Сколько не подсыпай глупости в печатные депы, даже случайно сталкиваясь между собой, слова могут возбуждать идеи.

Слава Беспамятным — уметь читать не значит уметь мыслить. Но и глупые вереницы несвязных идей способны разрушать цивилизации почитающих книги. Книги и идеи — смесь никчемная и взрывоопасная, так как свободомыслие, прежде всего свобода блужданий в словесных образах мира.

Агескел прикрыл глаза и прошёлся бдительным внутренним оком по расслабившемуся телу. «Спать», — приказал он себе, и Гипрос, бог сна, набросил на его сознание тёмное покрывало. Но тут же чья–то рука сдёрнула невесомую пелену.

Слабый, но навязчивый свет коснулся лица и Агескел открыл глаза. Светильники разгорались. Что за самоуправство? Или — технический сбой? Он приподнялся и замер.

В кресле напротив сидел человек.

Он был среднего роста, русоволос, небрит. На руках и лице — виднелись следы ожогов.

Это был прикованный в синем подвале нежданный гость!

Первой мыслью Агескела было — сон. Второй — наведённое пограничное состояние.

Он незаметно ущипнул себя за руку.

Гость улыбнулся, и мурашки побежали по телу аке, такой жуткой была эта добрая, отеческая улыбка.

— Здравствуй, мальчик, — сказал Гость глухо, но очень явственно, как говорят все, обученные психическому воздействию. — Здравствуй там, где мир твой.

— Как же ты сюда проник, мерзавец? — пробормотал аке, озираясь и не желая вступать в разговор с будущим трупом.

— Я прохожу везде, где мать Вселенная прокладывает свои пути. А вот ты — заблудился, мальчик. Пора бы тебе домой…

Агескел не вслушивался. Он прикидывал расстояние до зоны действия экрана связи. До постели излучение не доходило немного, вредно спать под постоянным электромагнитным контуром.

Интересно, вооружен ли Незваный?

Русоволосый засмеялся и развел руками — беги, мол.

Агескел поднялся с достоинством и шагнул в зону звукового воздействия на экраны связи.

Оставалось щёлкнуть пальцами. Он помедлил, растягивая удовольствие и представляя пленника, поджаривающегося на медленном огне. Улыбнулся.

Гость тоже улыбнулся и сказал мягко:

— Посмотри, поджилки твои трясутся в ожидании моих мучений. Ты болен, Сейво, ты не способен более испытывать удовлетворение от настоящей жизни. Только смерть развлекает тебя.

Агескел вздрогнул, и щелчок прозвучал излишне нервно и громко.

Экран, однако, не зажёгся, чего и следовало ожидать. Незваный Гость хорошо подготовился.

— Кто ты? — сердито спросил Агескел, усаживаясь и сделав вид, что щёлкал, подзывая кресло.

— Я? — удивился русоволосый. — Для многих я — Путник. Но для тебя, аке — я твой Белый Гость. Ты же читал, что к живым иногда приходит человек в чёрном? А к мёртвым приходит человек В БЕЛОМ. Рядом с чёрной бездной лежит белая, ты разве не знал?

— Чушь, детские сказки, — отмахнулся аке. — Поспеши сам признаться, кто ты. Сейчас прибегут мои люди, и ты…

— Не прибегут, — шутя перебил Белый Гость. А ведь до того перебить младшего брата удавалось только старшему. — Я отпустил их. Все твои люди были рабами. В рабах — нет воли. Я дал её и они — ушли.

Аке смерил Гостя долгим недобрым взглядом:

— Если ты врёшь, ты всё равно укорачиваешь жизнь тех, о ком солгал! Подумай о них?

— Зачем мне врать?— пожал плечами Гость. — Я равнодушен к дрожанию бытия. К тебе я пришёл, только потому что таков Закон. Человеческий Закон, аке. Боги не решают за нас, кому жить, а кому умереть. Мать Вселенная принимает всех.

— Человеческий? Что ты несёшь, ублюдок? Что такое человеческий закон для сильных? Это прах под ногами!

— Ты читал Рогарда? — Гость кивнул на лежащую у кровати книгу. — Плохо читал.

Он покачал в сомнении головой, но продолжил:

— Люди издревле знали об этом. Ещё на Земле они обратили это знание в легенду о Первых богах, предложивших смертным даровать им всё, взяв на себя лишь заботу определять — добро нечто для людей или зло. И первые люди отказались. И были изгнаны из рая, где истина определена Богами. Мы сами решаем, аке. И я пришёл предупредить, что не боги накажут тебя, и не врагов тебе следует опасаться. Твоё собственно сознание поднимется портив тёмного твоего нутра. И твоя же рука схватит тебя за горло. Так есть и так было. Путь наш во Вселенной подобен спирали. И перед очередным витком всегда наступают смутные времена, когда нравственная истина ковром ложится, попираемая ногами людей. Но только сам человек является мерилом добра и зла в этом мире. И сама природа духа нашего восстаёт тогда против тёмных глубин души. И свет в нас временно побеждает. До нового витка. Иначе цивилизация — гибнет.

Гость встал.

— Прощай же, нам не о чем больше говорить.

— Нет уж, постой! — взорвался Агескел, ослеплённый внезапной злобой…

Но гостя уже не было, лишь светильники, угасали так же медленно, как были призваны из небытия.

— Свет! — крикнул аке.