Последствия старых ошибок. Том 2

Рос вырубил маскировку. Струсивший рейдер под условным номером «два» опомнился, переполяриизовался и спешил на помощь своим, но находился ещё слишком далеко, а тот что поблизости — снова оказался один против двух имперских шлюпок. Что и закончилось для него плохо секунд через восемь.

— Одиннадцать? — спросил Дерен, что почему-то означало «преследование».

— Молоко, — отозвался Рос.

Дерен кивнул, соглашаясь. Хитрюга «второй» рейдер, снова переполяризовался и набирал скорость, удирая от них со всех двигателей.

А вот время действительно было потеряно.

Обе шлюпки — и с Энреком, и с пиратами — уже достигли атмосферы Геды. Ищи их теперь.

Дерен пробежался по всем доступным частотам, окликая иннеркрайта, в надежде, что тот имеет доступ к связи. Тщетно.

Оставалось парить над планетой, искать.

По последним данным измерительных приборов пилоты определили очень примерный угол и пошли вниз.

Над Гедой болтались спутники, провешенные пиратами, и Келли пытался получить доступ к «картинкам сверху», но это тоже требовало времени. А пока предстояло искать едва не наощупь. И такой поиск вполне мог продлиться неделю.

Осознав это, Вальтер Дерен вздохнул, передал управление второму пилоту, откинулся в кресле и закрыл глаза.

Геда, орбита, ледяные пески

Энрихе так и не понял, почему за ним погнался только один рейдер, ведь запеленговали его сразу трое.

Некогда ему было строить конспирологические теории. Сначала он, подключив нойбук, лихорадочно подбирал код, чтобы разблокировать пульт. Потом пытался не потерять набранную неуправляемой шлюпкой скорость, хотя скорость надо было как раз гасить…

Шлюпка неслась, как сумасшедшая.

Пираты крепко уселись на хвост, но не стреляли, вываживая и выжидая, пока скорость перестанет болтаться возле околосветовых значений, и шлюпку можно будет захватить «посадочным лучом». Видно, решили «сажать в мешок» и брать на абордаж.

И потому вокруг Геды понеслась невесёлая карусель — за посудиной иннеркрайта хвостом растянулись три пиратских. Энрихе казалось, что он слышит клацанье зубов — так всё это было похоже на погоню хищников за истекающей кровью жертвой.

Скорость инннеркрайт сбросить не мог, только «стереть» об атмосферу, и через полчаса этой сумасшедшей гонки у него застучало в висках.

Околосветовая — неполезна для мозга. Скоро он просто свихнётся, болтаясь на границах обычного и изменённого пространства. А шлюпка будет продолжать свой сумасшедший полёт.

Зато пираты его не возьмут. Он станет космическим аватаром, кораблём-скитальцем с сумасшедшим пилотом на борту.

Разве что снова нырнуть в зону Метью, выскочив у Тайэ, координаты которой уже были введены в полётный лист?

Ещё через полчаса Энрихе понял, что его притягивает к Геде, а зону Метью он, конечно, рассчитает… Если откроет сейчас руководство, и никто ему не будет мешать хотя бы ещё пару часов.

Часов…

А секунд пять — не хочешь?

Энрихе попытался сориентироваться, как долго шлюпка будет падать на Геду, но показания приборов только мешали — мелькали слишком быстро и было их гораздо больше, чем на гражданских пиеттах или клаймерах.

А потом замелькали блёстки облаков в единственном иллюминаторе…

Перед тем, как разогревшаяся, словно болид, шлюпка воткнулась в покрытый углекислым льдом песок Геды, Энрихе показалось, что он услышал в наушниках отдалённо знакомый голос.

Он его не узнал — никогда не слышал, как Дерен говорит по экзотиански. А через секунду связи просто не стало.

Иннеркрайту сильно повезло, что успел как следует пристегнуться — при разблокировке креплений кресла пилота катапульта может и не включиться. Однако экстренная автоматика сработала успешно и успела вышвырнуть иннеркрайта вместе с креслом.

Энрихе уцелел. И даже почти не ушибся.

И раскаленная шлюпка не взорвалась, просто умерла, выплюнув из себя человека. И будь это просто аварийной посадкой, сердце иннеркрайта заколотилось бы от радости, а не окаменело от ужаса.

Плен или гибель — вот что повисло сейчас на паутине причинных связей. И неизвестно было, что хуже.

Ледяные пески, припорошенные сухим льдом, так похожим на настоящий, дышали мертвенным холодом, куда там тайянскому. Кое-где из песка торчали камни величиной с корову.

Стадо «коров» на восемь часов было единственным доступным укрытием. Холодным и жалким, способным только отсрочить неизбежное.

Иннеркрайт поёжился, открывая «забрало» шлема. Дышать было важнее, чем греться.

Нормальной генерации кислорода в легком лётном костюме не предусмотрено — так, экстренный резерв на случай потери сознания. Но кислород-то на Геде есть, на ней нет тепла.

Атмосферу усиленно чистят и обогащают уже лет восемьдесят, а за климат ещё никто и не брался — зыбучие пески да сухие углеродистые льды. И минус пятьдесят — среднегодовая.

Иннеркрайт ощупал себя. Изо рта натекла кровь, и в районе шеи хлюпало. Правая нога слушаться не желала.

Он помассировал начинающее распухать колено, выругался. Одинокий голос прозвучал фальшиво и гулко.

Боль-то он снимет, короткий транс — и можно бежать, но куда? За каменной «коровой» и собаку толком не спрячешь.