Последствия неустранимы

- Видишь, насколько круто повернулись обстоятельства, - закончив пересказ показаний Деминой, сказал Бирюкову следователь.

Антон побарабанил пальцами по столу:

- Похоже, подбираемся к конечному результату.

- Что "Лапушка" говорит?

Бирюков пересказал содержание разговора с Огнянниковой. Лимакин недоверчиво усмехнулся:

- Не сочиняет?

- Возможно, по инерции где-то и приукрашивает свое поведение, но главное, Петя, мне, кажется, удалось доказать Анне Леонидовне бесперспективность лжи.

- Вообще-то теперь понятен импульс, толкнувший Софью Георгиевну на преступление. Не позвони ей Огнянникова и не подбрось ключ на крыльцо... Слава Голубев сейчас в больнице, с минуты на минуту доставит Головчанскую сюда.

- Психиатрическую экспертизу провел?

Следователь утвердительно кивнул:

- Врачи дали заключение, что Софья Георгиевна здорова и никогда не страдала психическими заболеваниями.

- Демина где?

- В соседнем кабинете. Думаю, очная ставка потребуется.

- В этом можно не сомневаться.

За дверью послышались шаги. Легок напомине, Голубев заглянул в кабинет и доложил:

- Прибыли...

Тотчас в дверях показалась Софья Георгиевна. В ярком, огненного цвета платье, она, казалось, полыхала гневом. Не поздоровавшись и словно не заметив сидящего за столом следователя, Головчанская резко обратилась к Бирюкову:

- Когда прекратятся издевательства надо мной?

- Здесь, Софья Георгиевна, вопросы задает следователь, - ответил Антон и показал на стул около следовательского стола. - Садитесь, пожалуйста.

Головчанская послушно села. Руки ее затряслись мелкой дрожью, а лицо покрылось нервными пятнами, как будто она с великим трудом сдерживала негодование. Сорвавшимся голосом сказала:

- Позовите прокурора.

Бирюков взглядом показал на Лимакина:

- Это следователь, здесь он командует.

- Мне необходимо видеть прокурора, сейчас же, - по-прежнему глядя Бирюкову в глаза, почти по слогам проговорила Головчанская.

Лимакин посмотрел на молчаливо застывшего у двери Голубева и коротко бросил:

- Пригласи Семена Трофимовича.

Минуты через две в кабинет грузно вошел районный прокурор Белоносов, и Антон заметил, как лицо Софьи Георгиевны мгновенно изменилось. Чуть не со слезами она торопливо заговорила:

- Семен Трофимович, вы меня знаете. Неужели я преступница? Что происходит? Почему творится беззаконие? Почему...

- Здравствуйте, Софья Георгиевна, - ровным, несколько даже флегматичным голосом перебил прокурор. - В чем, по-вашему, это "беззаконие" выражается?

- Здравствуйте... - осеклась Головчанская. - То есть как в чем?.. На каком основании меня из больницы как преступницу под конвоем сотрудника уголовного розыска привели сюда?..

Прокурор передвинул у стола стул и сел рядом со следователем.

- Сотрудник уголовного розыска не конвоир, - сказал он. - А пригласили вас сюда потому, что сейчас вам будет предъявлено очень серьезное обвинение...

Бледные губы Головчанской желчно скривились:

- Вы отдаете отчет своим словам?

- Да, я полностью в курсе дела. Скажите, Софья Георгиевна, куда и с какой целью вы отлучались из дома в ночь, когда скончался ваш муж?

- Никуда не отлучалась.

- Кто это может подтвердить?

- Домработница Евдокия Федоровна Демина. Она в ту ночь ночевала у меня.

Прокурор глянул на Голубева:

- Пригласи Демину.

Евдокия Федоровна явилась в кабинет с таким видом, словно шла на смертную казнь. Проведя необходимые при очной ставке формальности, прокурор спросил ее:

- Вы можете в присутствии Софьи Георгиевны повторить то, что рассказывали нам со следователем на допросе?

- Отчего же правду не повторить, - потупясь, ответила Демина. Едва только она начала сбивчивый рассказ, Головчанская побледнела как мел и громко крикнула:

- Ложь! Ложь!!!

Прокурор строго повернулся к ней:

- Спокойно. Вы свое скажете после.

- Это она отравила Сашу! Это у нее гранозан хранился! - опять закричала Головчанская.

Демина растерянно прижала к груди скрещенные руки:

- Голубушка, опомнись. Какой резон мне на старости лет грех на душу брать?

- Софья Георгиевна, вы сами себе противоречите, - укоризненно проговорил прокурор. - Каким образом Евдокия Федоровна могла отравить Александра Васильевича, если ночевала у вас?

- Утром она ко мне пришла! Промокшая...

Демина всплеснула руками:

- Голубушка, зачем с больной головы на здоровую валишь! Русланчик ведь может следователям сказать, что на мне ни единой ниточки мокрой не было, когда мы утром втроем завтракали. Да и ночью дитенок просыпался, на горшочек вставал. Спрашивал: "Где мама?" Я успокоила: "Спи, милок, спокойно. Мама ушла провожать папу, скоро придет". Выходит, пророческими мои слова оказались. Проводила ты, Сонечка, Александра Васильевича навсегда...

Прокурор болезненно провел ладонью по лицу. Посмотрев в растерянные глаза Софьи Георгиевны, тихо спросил:

- Неужели ребенка придется впутывать?..

Головчанская будто лишилась рассудка. Сгорбившись, она вдруг прижала ко лбу сжатые до побеления кулачки, зажмурилась и шепотом выдохнула:

- Ради бога... не надо...

- Будете говорить правду?

- Буду... Я никого не хотела отравлять...

Прокурор поднялся. Сказал Голубеву и Деминой: