Последствия неустранимы

- Это я после по телефону ей рассказала. Мне до сих пор не верится, что именно Софья Георгиевна отравила мужа. Она ведь жила за Головчанским как королева. Чтобы такого мужа потерять, надо быть круглой дурой, а Софья Георгиевна - не дура. По-моему, тут Надя Туманова руку приложила...

- Почему Надя?

- Потому что по себе знаю, насколько Головчанский прилипчив был и как трудно было от его ухаживаний избавиться.

- А такое чувство, как ревность, вам незнакомо?

- Не знаю... - Огнянникова потупилась. - Я никого по-настоящему не любила. За Олега выскочила, чтобы в девушках не засидеться, а после... трепачи всякие ко мне липли. Откуда тут ревности появиться...

- Давайте, Аня, кое-что уточним... - Бирюков щелкнул шариковой авторучкой. - Первое. С Деминой беседовал наш оперуполномоченный, следователь ее допрашивал, однако Евдокия Федоровна ни словом не обмолвилась о том, что сын купил у вас дачу...

- Это я попросила тетю Дусю молчать, пока не уеду из райцентра, быстро проговорила Огнянникова. - Боялась, Головчанский что-нибудь подлое сделает. Он помогал мне доставать материалы для дачи и, если б узнал, что я семьсот рублей за его услуги выручила, наверно, со зла поджег бы не только мою дачу, но и весь кооператив.

- Второе, - опять заговорил Антон. - Почему лишь после смерти Головчанского решились с Хачиком подать заявление в загс?

Огнянникова вспыхнула, словно вопрос оказался для нее крайне неприятным:

- Заберу я это заявление назад... А почему решилась... Хачик уговорил. На днях спросила его: "Как твои родители отнесутся ко мне, если узнают, что ты женился на чужой жене?" Он глазом не моргнул: "Была чужая стала своя. У нас, понимаешь, только на девушках жениться можно, да?" После такого великодушного жеста со стороны Хачика и решилась я пойти в загс.

- И последнее. Действительно собрались сегодня в Прибалтику ехать?

- Какая там Прибалтика... - Огнянникова прикусила ровными белыми зубками нижнюю губу и отвернулась. - Хотела у подруги в Новосибирске до конца отпуска отсидеться. Я раньше часто по выходным дням у нее от Головчанского скрывалась.

Бирюков помолчал:

- Придется, Аня, из райцентра пока никуда не уезжать. Вы можете в любой момент понадобиться следствию.

- Я рассказала все, что знаю.

- За это спасибо, но могут быть уточнения, очные ставки и тому подобное...

- А сейчас что мне делать? - робко спросила Огнянникова.

- Сейчас переговорю со следователем. Если у него не будет к вам срочных вопросов, можете идти домой. Когда понадобитесь - вызовем.

Бирюков снял телефонную трубку и набрал номер Лимакина. Тот ответил так быстро, как будто с нетерпением ждал звонка:

- Что у тебя, Игнатьевич?

- Есть кое-какие новости, - неопределенно ответил Антон.

Следователь вздохнул:

- У меня, наверное, их больше. Демина наконец-то откровенно заговорила. Словом, приходи, посоветоваться надо.

- Анна Леонидовна тебя не интересует?

- Интересует, но... пока предупреди, чтобы никуда не уезжала.

- Уже предупредил.

- Тогда приходи, жду.

Бирюков, положив трубку, сказал:

- Вот так, Аня. Пока можете быть свободны.

- Спасибо, - чуть слышно поблагодарила Огнянникова.

23. "Черное пламя"

Следователь Лимакин допрашивал Демину в присутствии прокурора. Евдокия Федоровна, вторично предупрежденная об ответственности за ложные показания, на этот раз, видимо, решила не искушать судьбу. Без дополнительных вопросов она рассказала, как в пятницу вечером ее сын купил за семьсот рублей у Огнянниковой дачный сруб, как после этого они втроем недолго поговорили о жизненных пустяках, а потом Евдокия Федоровна и сын пошли из кооператива домой, в райцентр, а Огнянникова Аня зачем-то осталась на своей дачке.

Где-то перед полночью к Деминой постучалась Софья Георгиевна Головчанская, одетая совсем легко, в темной юбке и белой кофточке с короткими рукавчиками. Она передала Евдокии Федоровне ключ от своего дома и попросила Демину пойти туда, покараулить, чтобы спящий Руслан - если проснется - не испугался. Была при этом Софья Георгиевна будто бы не в себе: очень взволнованная. На вопрос Деминой - что, Сонечка, случилось? только рукой махнула. Евдокия Федоровна пришла в особняк к Головчанским, заглянула в детскую - мальчик спокойно спал. Не включая электричества, она прикорнула на диване.

Софья Георгиевна заявилась уже под утро, мокрешенькая насквозь, и попросила Евдокию Федоровну никому не говорить о ее ночной "прогулке". Выпытывать Демина ничего не стала, хотела тут же отправиться домой, но на улице лил такой сильный ливень, что пришлось остаться у Головчанских до рассвета. Утречком Евдокия Федоровна слегка позавтракала с Софьей Георгиевной, которая молчала словно онемевшая, заглянула на часик домой и отправилась в кооператив. Вскоре после того, как она туда пришла, подкатила милиция с прокуратурой. Когда же Демина увидала, как из дачи Тумановых вынесли мертвого Александра Васильевича, она сразу подумала, что беду эту сотворила ночью Софья Георгиевна, но никому о своей страшной думке не сказала ни словечка.