Последствия неустранимы

Пятенков сунул руку в карман и показал Бирюкову плоский бронзовый ключ от английского замка:

— Вот он, ключик Сан Силича!

— Вы можете нам показать, что там, внутри дачи? — спросил Бирюков.

— Отчего же не могу? Хоть сию минуту пойдем смотреть…

Внутри двухэтажный домина Головчанского был действительно еще не отделан. На полу засохли сгустки штукатурки. У стен громоздились плахи, шпунтовая рейка, большие листы добротной фанеры. Посередине просторной комнаты на нижнем этаже желтела кучка просеянного резного песка, рядом лежали бумажные мешки с цементом и алебастром.

Пятенков провел оперативников по всему дому и, словно опытный экскурсовод, объяснил, где Головчанские планируют сделать кухню, где — зал для приема гостей, где — комнаты: хозяина, хозяйки, детскую. Когда «экскурсия» закончилась и оперативники спустились с верхнего этажа, Максим Маркович простодушно принялся пересказывать то, что уже рассказывал Бирюкову.

— Где те рюмки, из которых вы с Головчанским вчера выпивали? — спросил подполковник Гладышев.

Максим Маркович смущенно отвел глаза в сторону:

— Так мы всего по наперсточку из одного стакана дернули.

— Где тот стакан?

— Ну, может, не конкретно, что стакан, а как бы это… — окончательно смутился Пятенков и показал на эмалированную кружку, стоящую на ящике возле ведра с водой. — Вон из той посудины причастились.

Гладышев покачал головой:

— По полной?…

— Ни-ни! Говорю, по наперсточку, на донышке. Даже закусывать не стали.

В разговор вмешался прокурор.

— Перед тем как с вами выпивать, Головчанский трезвым был? — спросил он Пятенкова.

— Как стеклышко.

— А когда выпили, опьянел?

— Ни в одном глазу!

Прокурор, показывая на кружку, сказал следователю Лимакину:

— Оформи этот «наперсточек» на экспертизу…

Подполковник Гладышев отозвал Бирюкова в сторону, тихо спросил:

— Что скажешь, начальник розыска?

— Пока, Николай Сергеевич, ничего не скажу. Пытаюсь сообразить: почему Головчанский вчерашним вечером вместо Новосибирска оказался здесь, в кооперативе?..

— Чувствует мое старое сердце что-то недоброе… — Гладышев взглянул на жестикулирующего перед прокурором Максима Марковича. — Как бы этот свидетель не оказался обвиняемым…

Бирюков промолчал.

— Эх, неприятность… — Подполковник досадливо щелкнул пальцами. — Хотя, знаешь, Антон Игнатьевич, вскроет Борис Медников труп, а там — обыкновенный инфаркт без малейших признаков насильственной смерти.

Бирюкову была понятна озабоченность начальника милиции. Лишение человека жизни — одно из самых тяжких преступлений. Вред, причиненный большинством правонарушений, можно как-то компенсировать, устранить или уменьшить. Последствия же убийства неустранимы.

— Все может быть… — ответил Антон вслух, а про себя подумал, что даже при «инфарктном исходе» смерть Головчанского — такой орешек, над которым придется в первую очередь маяться ему — начальнику отдела уголовного розыска.

— Какие неотложные действия считаешь нужным провести? — спросил подполковник.

— Прежде всего надо установить, почему Головчанский вчера не уехал из райцентра…

2. ОБМОРОК НАДИ ТУМАНОВОЙ

С места происшествия Бирюков возвращался в райцентр с Олегом Тумановым. Ехали в машине вдвоем. Антон завел разговор о Головчанском, однако Туманов, к сожалению, оказался из той категории личных шоферов, которые порой даже во вред делу старательно берегут репутацию своего шефа. По ответам Олега получалось, что Александр Васильевич был не только прекрасным руководителем, но и человеком, безупречным во всем.

— А вот дачу, кажется, не по карману себе он замахнул, — сказал Бирюков.

— О чужом кармане судить трудно, — не отрывая взгляда от раскисшей проселочной дороги, ответил Туманов. — Александр Васильевич вместе с заработком жены имел почти шестьсот рублей в месяц. Семья у него небольшая, всего один сынишка-первоклассник.

— Кем жена Головчанского работает?

— Старшей лаборанткой контрольно-семенной станции.

— Как они между собой жили?

— Нормально.

— В материальном плане — тоже неплохо?

— Ну!

— Машину собственную имеют?

— В прошлом году «Волгу» купили.

— Вот видишь: в прошлом году — «Волга», нынче — дача. Для таких расходов шестьсот рублей в месяц маловато, а?..

— На машину Александр Васильевич у родственников деньги занял… А дача ему дешево обошлась… Бракованные же материалы использовал, цена им — копейка…

— Что-то не заметил я бракованного.

— Из брака всегда можно выбрать дельное.

— Почему это дельное не используется на государственной стройке?

— Потому что невыгодно, скажем, из тысячи битого кирпича выбирать полтора-два десятка дельных.

— Выходит, для себя — выгодно, а для государства — нет?

— Ну… это разные вещи…