За приоткрытым окном кабинета догорал полыхающий разноцветьем осенних красок светлый сентябрьский день. Задиристо восторгались жизнью еще не ведающие сибирских морозов воробьи-первогодки. Не умолкая гомонили перед отлетом стаи скворцов. Неожиданно сквозь птичий гомон послышалось отдаленное курлыканье. Антон Бирюков подошел к окну — в безоблачном синем небе медленно плыл журавлиный клин.
Лимакин постоял рядом с Бирюковым и прошел к столу. Перебирая протокольные листы, вздохнул:
— Страшно подумать, сколько неустранимых последствий накрутилось вокруг одного непорядочного человека…
Бирюков, глядя на улетающих журавлей, промолчал.