Последний знак

Эндрю сел на стул, ссутулился и обнял себя за плечи, как в детстве, и это навеяло ему непрошеные воспоминания: то, что он отчаянно стремился забыть.

Ему было восемь, и он мечтал стать скаутом с первого учебного дня, но тогда он был слишком мал. Двери в «малыши» скаутов открывались только с восьми лет.

На следующий же день после своих именин Эндрю пришел к старшему вожатому в школе и принес присягу. Он мечтал о походах и сплавах, о ночевках в палатках и длинных историях, рассказанных при луне. В тот же день ему выдали первую форму: шорты, футболку, галстук и фуражку. Теперь он мечтал получить как можно больше знаков отличия, но весь энтузиазм Эндрю канул в бездну во время первого же похода. Мать не хотела отпускать его в лагерь, вожатым пришлось лично прийти к ним домой, чтобы заверить ее в том, что Эндрю будет в безопасности. Только после того, как они предоставили ей точные географические координаты места, в котором разобьют лагерь, она дала свое согласие.

Поход был запланирован на трое суток. В первый день автобус высадил их у парка Трион-Крик-Стейт, и они по компасам, дневному свету и растительности стали искать место, в котором должен располагаться лагерь. Они провели в пути около трех часов, пока не нашли красный флажок, воткнутый в землю на поляне рядом с рекой. Весь оставшийся день они разбивали лагерь и готовили пищу. Всего в группе было пятнадцать мальчиков и трое вожатых, и для каждого нашлась работа: кто-то искал хворост для костра, кто-то чистил овощи, кто-то разворачивал палатки, а другие вбивали колышки.

Эндрю с одним из вожатых и еще двумя мальчиками отправились в лес за хворостом. Уже тогда он заметил, что вожатый выделяет его среди других детей: он все время интересовался его мнением и гладил по голове. Эндрю льстило такое внимание.

Вечером, когда все начали делить палатки для ночлега, выяснилось, что Шин ночует вместе с вожатым. Палатки были двухместными, на восемнадцать участников похода отводилось девять палаток и восемнадцать мешков.

Эндрю считал, что ему повезло, пока ночью он не проснулся от того, что кто-то ползал по его телу. Сначала он решил, что это змея, и так испугался, что даже не смог закричать.

Когда глаза привыкли к темноте и сошла сонливость, он понял, что его мешок расстегнут, а к его спине прижимается человек. Кожа, которая его касалась, была влажной, горячей и липкой. Он хотел обернуться, но чья-то рука схватила его за горло и удерживала. Эндрю чувствовал, как что-то влажное скользит у него между ног, а затем страх сменился болью. Он не помнил, сколько это продолжалось, но тогда это казалось вечностью.

На следующий день был сплав и песни у костра, а вечером все повторилось.

По возвращении домой Эндрю сообщил матери, что больше не хочет быть скаутом. Мать с восторгом отнеслась к этому решению, купила ему новые книги и ведерко мороженого.

Позже Эндрю стал замечать странные звуки по ночам, как будто кто-то стучал в стену. Поначалу ему было страшно вылезать из-под одеяла и проверять, в чем дело. Но когда он услышал, как всхлипывает мать, то набрался смелости и босиком с фонариком пошел проверять, в чем дело. Он ненадолго замер у двери, стук прекратился, но мать продолжала издавать странные звуки.

Эндрю тихонько отпер дверь и оцепенел: его мать абсолютно голая скакала верхом на мексиканце, который по выходным стриг их газон. Запрокинув голову, она стонала и продолжала двигаться.

Эндрю не знал, сколько времени он так простоял в дверях, прежде чем мать его заметила.

– Ты почему не спишь? – крикнула она. – А ну марш в свою постель!

Но Эндрю не двинулся с места. Тогда она поднялась с постели, накинула халат и проводила сына в спальню.

– Малыш, почему ты проснулся? – она погладила сына по голове.

– Ты кричала, я думал, тебе плохо, – сквозь слезы сказал Эндрю.

– Мне было плохо, но мистер Марио мне помог, – успокоила мать.

Мистер Марио еще долго приходил к ним по ночам, а Эндрю не спал и слушал, как он помогает матери. Он не хотел это слушать, понимал, что есть в этом что-то дурное, нехорошее. То, что он видел в спальне матери, напоминало ему о том, что случилось с ним в лагере. Тот вожатый издавал такие же звуки, как Марио, и от этого было страшно. Потом садовник перестал приходить к ним, но появился новый мужчина, который так же хрипел.

Со временем Эндрю почти перестал спать: ему было страшно, что повторится то, чего он боялся больше всего.

Это продолжалось до тех пор, пока Эндрю не предпринял первую попытку покончить с собой. Он забрался в горячую ванную и решил перерезать себе вены и истечь кровью. Вода постепенно окрашивалась в красный, а сознание Эндрю меркло. Сквозь толщу воды он услышал крик.

Она успела его спасти. В больнице Эндрю признался матери, почему сделал это, и больше она не приводила в дом мужчин, но иногда он слышал, как мать одна тихо стонет в своей постели.

Шин тряхнул головой, чтобы прогнать дурные воспоминания.

– Почему вы пошли на попятную после того, как признались в убийствах? – спросил Логан, когда Эндрю вернулся в допросную.

– Я должен был доиграть партию.