Последний выстрел Странника

Я пристегнул к поясу борсетку с документами и портмоне. Надел куртку и направился по проходу к тому тамбуру, где проводница уже открыла дверь. Я решил не брать с собой дорожную сумку, которую взял ночью из автоматической камеры хранения на Центральном вокзале Киева (стикер с номером ячейки и кодом был приклеен к билету). Там, в этой сумке, нет ничего ценного. Тот же, один в один, набор одежды, сменного белья и туалетных принадлежностей, как и в моей собственной, которую я ранее, подчиняясь инструкциям, оставил в другой ячейке, в аэропорту Борисполь. Я также не стал прощупывать так уж дотошно все швы этой темно-синей сумки. Если и приживили «жучка» для верности, для собственного спокойствия, то и пусть себе, меня это пока особо не волнует.

Смартфон оставил в купе – на столике. Мне по нему, кстати, после вчерашнего разговора с Янусом больше ни разу так и не позвонили. Само собой, я тоже не пытался кому-либо позвонить или же послать мессагу с этой трубки. В моей прошлой жизни было много всякого разного; я в интересах своего дела прибегал к услугам некоторых людей, и кое-кто из них мог бы оказать мне услугу в нынешней непростой ситуации. Но пытаться связаться с нужным мне человечком посредством той трубки, что мне пришлось взять в дорогу, руководствуясь инструкциями Януса, было бы неразумно. Да и не факт, что у меня это получилось бы, не говоря уже о возможных последствиях в случае несанкционированных Диспетчером переговоров с кем-либо из сторонних лиц.

У меня нет малейшего сомнения в том, что в трубку имплантирован маячок и что у наблюдателя, находящегося в одном из соседних купе, имеется при себе соответствующая компактная аппаратура.

Выбрался мимо посторонившейся проводницы на перрон. Прохладно, ветрено, моросит дождичек. Не скажешь, что весна уже миновала экватор… с тайским климатом точно не сравнить.

Быстрым шагом я направился в дверь вокзала. Пройдя через зал, вышел на небольшую площадь с другой стороны. Здесь, как и на любой подобной этой станции, действует что-то вроде стихийного базарчика. С полдюжины магазинчиков и забегаловок; автобусная остановка; тут же стоят частники на своих бэушных авто с шашечками, дожидаясь клиентов.

Я остановился всего в паре шагов от бампера ближней к зданию вокзала иномарки с плафоном и шашечками. Достал из кармана початую пачку «Мальборо». Встав спиной к ветру и лицом к дверям вокзала, из которых только что вышел, прикурил от зажигалки.

Мне довелось неслабо так понервничать в последние пару-тройку суток. Пусть теперь нервничают те, кто за мной следит. Пусть и они тоже дергаются, палят себе нервные клетки, пусть и у них закипают мозги и резко поднимается давление.

К тому же мне важно самому понять, насколько длинен или, наоборот, короток поводок. Тот самый поводок, на котором держит меня Янус с момента его визита в уединенную бухту на таиландском острове Самуй.

Я дождался именно того, на что и рассчитывал, совершив этот нехитрый, но и небезопасный маневр. В дверях показался некий рослый и плечистый субъект лет тридцати. На нем темная плащевая куртка и бейсболка. Воротник поднят, глаза скрыты под солнцезащитными очками.

Он, как и я, без вещей.

Наши взгляды – так мне показалось – пересеклись всего на мгновение; он, мазнув взглядом по привокзальной площади, поспешил к ближнему ларьку; но я ощутил, как вольтовой дугой щелкнул разряд – есть контакт!..

Там, где простой обыватель увидит лишь человеческую тень, силуэт, абрис, я увижу объект целиком, в массе присущих ему признаков и подробностей. Если бы не эта нечеловеческая наблюдательность, не отточенные тренировками навыки и рефлексы, я бы давно уже сам превратился в тень, в абрис, в останки, захороненные под чужой фамилией.

Так что мне не было нужды долго пялиться на этого человека, что поспешил из поезда вслед за мной.

И мне не нужно долго перебирать в памяти мою личную «картотеку».

Я его уже видел прежде; я отфиксировал рост, габариты, походку, иные подробности, которые обычный человек редко запоминает. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы опознать в нем одного из тех, кто присутствовал во время кровавого маски-шоу на самуйском пляже. Одного из тех, кто помогал «черномасочнику», еще одному моему новообретенному и пока безымянному знакомцу, прессовать меня в дарницкой «однушке».

– Куда едем, командир? – спросил вышедший из таксомотора верткий парень в куртке. – Садись, я первый в очереди!..

«Это вряд ли, – подумал про себя я. – В той очереди на раздачу, что постепенно выстраивается, тебя, парень, нет…»

Я бросил окурок под ноги и, ничего не ответив местному извозчику, направился через вокзал обратно к стоящему на перроне поезду.

В точном соответствии с расписанием состав тронулся. Субъект, которого я срисовал, стоял на перроне до последнего; и лишь когда прозвучал сигнал к отправлению, когда проводник соседнего вагона, как и другие его коллеги, уже намеревался закрыть дверь, поднялся по лесенке и исчез в тамбуре.