Последний выстрел

Обдумав все, я вошел в помещение магазина и почти сразу же наткнулся на Джереми, толкавшего перед собой почти пустую тележку. При виде меня он продемонстрировал мне единственный товар, который туда положил.

– Я нашел «Орео»! – радостно сообщил он.

Глава 35

Альберт Гаффни лежал в постели с открытыми глазами, раздумывая о том, что ему делать.

Следует ли ему позвонить в полицию и сообщить о том, что сделал с его сыном Рон Фроммер? Нельзя было исключать, что именно Фроммер похитил Брайана и нанес на его спину татуировку. Но насколько велика была вероятность того, что это так? Прямые улики против Фроммера отсутствовали. Правда, мотив для неприязни к Брайану у него имелся – при условии, что Фроммер знал о том, что Брайан встречался с его женой Джессикой. В такой ситуации любой мог бы выйти из себя.

То, что Рон сделал с Брайаном – а он сбил его с ног и нанес несколько ударов ногами по ребрам, – было весьма похоже на действия мужчины на фоне спонтанной вспышки гнева по отношению к человеку, спящему с его супругой. Да, это было грубое, прямое, ничем не прикрытое насилие. Но все же такую реакцию с определенными оговорками можно было признать естественной и простительной. Альберт вовсе не собирался прощать Рону Фроммеру то, что он избил Брайана, но его, по крайней мере, можно было понять.

И все же – мог Фроммер похитить Брайана, накачать его наркотиками или снотворным и набить на его спине совершенно бессмысленную, по крайней мере на первый взгляд, татуировку? Трудно сказать. Но, однако же, кто-то это сделал. Между тем Альберту поступок неизвестного – или неизвестных – по-прежнему казался лишенным какого бы то ни было смысла.

Он еще раз перебрал в уме возможные варианты своих действий. Утром он мог бы позвонить этому типу, Дакуорту, и рассказать о том, что случилось с Брайаном, когда он нанес визит Джессике Фроммер. По крайней мере, в этом случае Фроммер оказался бы в поле зрения детектива. И пусть полиция выясняет, имеет ли он какое-либо отношение к тому, что случилось с Брайаном.

Единственной проблемой было то, что Брайан не хотел, чтобы его отец поступил так. Он боялся, что Рон Фроммер, который явно был очень вспыльчив, отыграется на Джессике, если им займутся полицейские. Не потому, что заподозрит, будто это она им позвонила – хотя и этот вариант нельзя было исключать, – а потому, что Рон из тех, кто, пребывая в гневе, срывает зло на окружающих.

Что же делать, господи, что же делать?

Была еще одна возможность, и именно из-за нее Альберт никак не мог заснуть и пялился в потолок: поговорить с Роном Фроммером самому.

Вступить с ним в конфронтацию. Но не в буквальном смысле. Скажем, подойти к нему где-нибудь в более-менее людном месте и поинтересоваться, не его ли рук дело тот ужас, что случился с Брайаном. Разумеется, Рон в любом случае не сознался бы в этом, но Альберт считал себя достаточно проницательным, чтобы понять, правду он скажет или соврет. Если ответ окажется лживым, Альберт немедленно прямиком отправится к Дакуорту и поделится с ним подозрениями – что бы ни думал по этому поводу Брайан.

С другой стороны, Моника была права – Альберт не любил и не умел конфликтовать. Разве не поэтому он долгие годы терпел унижения и издевательства от своей жены? Впрочем, в данном случае все обстояло иначе.

Дело касалось его сына, Брайана.

К утру, когда настало время вставать, Альберт наконец принял решение. Первым делом он сообщит всем о том, что в банк сегодня не пойдет. Он работал помощником менеджера в отделении «Сиракьюз Сэйвингс энд Лоан» в Глен-Фоллз. Это была невероятно скучная работа, от которой деревенели мозги. Альберт ходил в офис каждый день, складывал столбики из цифр, добиваясь, чтобы суммы внизу столбиков совпадали друг с другом. И еще проверял, чтобы у кассиров, восседающих за окошками из пуленепробиваемого стекла, всегда имелись в наличии пишущие ручки.

За двадцать два года, которые Альберт Гаффни проработал на этом месте, офис ни разу не грабили. Руководство отделения в какой-то момент стало подумывать о том, чтобы уволить охранника, пожилого человека, который большую часть смены спал, и тем самым сэкономить немного денег. Но когда слухи об этом дошли до секьюрити, он сам заявил о том, что согласен работать за вдвое меньшую зарплату.

– Все равно это лучше, чем сидеть дома, – пояснил он.

Альберт искренне считал, что работа в банке научила его разбираться в людях. Поэтому был уверен, что если Рон Фроммер ему солжет, он сразу же это поймет.

Когда Констанс услышала, что ее муж не собирается идти на работу, то решила, что Альберт собирается весь день провести в больнице рядом с Брайаном. Тот вернулся в лечебное учреждение, чтобы закончить с анализами, а медперсонал занялся его изуродованной спиной. На самом же деле Альберт лишь использовал эту ситуацию как предлог для того, чтобы не ходить на службу. Когда Констанс спросила его, к какому часу они поедут в больницу, муж сообщил ей, что до визита в больницу ему надо сделать кое-какие дела.

– Какие еще дела? – поинтересовалась супруга.