Последний выбор

Ольга несколько раз навещала бывших соратников, и, наверное, могла бы перехватить управление, но, посмотрев на всё это, махнула рукой и не стала. Уходя, уничтожила мотивационную машину: «Чтобы этот старый одноглазый мудак хотя бы детишкам в мозги не срал».

Коммуна не прекратила существование полностью, но ужалась до исходного ИТИ — Института Терминальных Исследований, где эти самые исследования так и ведутся. Уникальное оборудование и научный коллектив просто так со счетов не сбросишь. Директор из Палыча куда лучше, чем диктатор, а Воронцов и прочие старые научные кадры к нему привыкли.

Марина с Македонцем свалили, забрав в качестве выходного пособия «Тачанку», а после того, как на Ольгу надежды не стало, за ними потянулись и многие другие.

Борух с женой и детьми вернулся на родину, снова тащит службу, так что сможет ли сегодня прибыть — неизвестно. Контора теперь — один из сильнейших центров влияния в Мультиверсуме, он вечно в командировках. О службе говорить не любит, так что подробностей я не знаю. Вроде бы, в отсутствие Вещества, их жуткий Куратор перестал быть главной фигурой, но это не точно. Что-то с ним случилось такое мрачное, что даже Ольга не хочет рассказывать. Не очень-то и хотелось.

— Смотри, вон они! — толкнул меня в плечо Олег. — Прилетели!

За окном кабинета, заслоняя закатный свет, величаво разворачивается, заходя на посадочную глиссаду, наш дирижабль. «Наш» — потому что Иван с Зелёным по-прежнему считают меня полноправным совладельцем. По праву первородства, так сказать. Втроём запустили, втроём владеем. Правда, я всё больше дома сижу, но формально — Первый Навигатор. Другое дело, что после Возрождения навигатор вообще не особо нужен. По большей части «Доброволец» идёт над Дорогой, не включая резонаторы, что позволило увеличить его автономность. Жрут-то они куда больше ходовых моторов.

— Пойдём встречать! — весело сказал я Олегу. — А коньяк прибери, а то Иван расстроится. У него, конечно, тоже напитки отличные, но твой коньяк ему не переплюнуть.

И мы отправились вниз, в сад, навстречу гостям.

Традиция отмечать «День Основателя» появилась как-то сама собой. Когда колокол накрыл белую часть репера, я даже обрадоваться не успел — явился какой-то странный парнишка, сказал: «Еет — пака!» — и мы оказались здесь, у себя в гостиной. Потом выяснилось, что прошло полгода, и в наше возвращение верила только упорная жена Зелёного: «Он всегда за мной приходил, придёт и сейчас». И ещё Настя. Она была уверена, что почувствовала бы, если бы мы погибли. Не знаю, правда ли это, или она просто успокаивала женщин. Так вот, тогда было много радостной суеты, но первый раз отметили мы только годовщину события. С датой долго прикидывали и высчитывали, а потом решили, что время относительно, так что какая, нафиг, разница. Выбрали удобный день приблизительно через год по субъективному календарю нашего дома, который вела всё это время короткими ежедневными заметками Алистелия.

Мораториумы после нашего возвращения остановили. Прятаться стало не от кого, временные лаги затрудняют доступ к Дороге, ну и неудобно, когда ты отправился куда-то, вернулся, а выросшие дети тебя не узнают. Так что все собрались на годовщину точно в назначенный день, его мы и стали потом называть День Основателя.

«Основателями» нас поименовал один из Хранителей, не потрудившись объяснить, что именно мы «основали», когда и как. Но в какой-то момент оказалось, что нас так называет весь Мультиверсум, хотя никто не может сказать, почему. Даже Олег с его энциклопедической начитанностью не сумел найти концов. «Основатели» — это, мол, трое каких-то перцев, типа Демиургов, что-то такое натворивших во тьме веков. Надо полагать, что-то основавших, раз их так называли. Но причем тут мы, и откуда пошла манера нас так называть — до сих пор непонятно. Никаких особых преференций это нам не принесло, даже торговаться на рынке не помогает. Разве что наши с Алькой книжки неплохо расходятся. Многие думают, что приключения там взаправду — но нет, я всё выдумал. Единственная честная книга у меня — история Коммуны, которую я всё-таки дописал. Но именно она никому и не интересна — Коммуны больше нет, плевать все хотели на её историю. Единственный читатель — Ольга — сказала: «Тут многого нет, но это и к лучшему». То ли одобрила, то ли обругала.

Дирижабль завис, остановил моторы, выпустил трап. Ну вот, гости прибывают, скоро пора будет на стол накрывать. Первыми выскочили юнги — Маша и Лёша, дочь Зелёного и сын Ивана. Парочка шустрых, как электровеники, подростков, за которыми глаз да глаз.

— Здрасьте, дядя Артём! С праздничком! А тётя Меланта приехала? А Еньку привезла?

— Привет, молодёжь. В доме они. Не терзайте Еньку, оно от вас отвыкло, поди.

Когда-то они катались на нашем домашнем йети верхом, теперь крупноваты стали, но всё равно каждый раз ловят и тискают любимого лохматика. Умчались внутрь.