Последний вираж штрафбата

— Учти, головой отвечаешь за Ольгу до моего возвращения. Если с ней что-то случится, то уважаемый академик и видный селекционер с твоих фоток из тебя самого новый вид овоща выведет — по мичуринской системе.

Глава 10

Самолет Бориса Нефедова подбили, когда он пытался спасти молодого неопытного летчика. В кабине «Яка» раздался оглушительный хлопок. Перед глазами Бориса разлетелся сноп искр. На какую-то долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что падает. Никак не удавалось вывести беспорядочно кувыркающийся самолет из штопора. Прыгать нельзя — внизу немцы!

Из-под приборной доски на лицо пилота брызгало горячее масло из поврежденного маслорадиатора. Осколки разбитых летных очков впились в кожу. Кровь, смешиваясь с маслом, бурой обжигающей жижей заливала правый глаз.

Вдобавок из-под капота двигателя стали выбиваться языки пламени. Огонь быстро подбирался к кабине. Борис прекрасно знал, что фанерные самолеты сгорают за считаные минуты…

Когда до земли оставалось примерно метров триста, он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись — снова отжал ручку управления на вывод и одновременно несколько раз двинул до отказа и обратно рычаг сектора газа.

И о, восторг! Машина словно нехотя отозвалась на приказы человека. Гибельное вращение начало замедляться. «Як» медленно, страшно медленно, поднимал свой нос. Через пробоины в фонаре быстро вытягивало заполнивший кабину удушливый дым…

Выровнять истребитель удалось уже над самой землей. Борис глянул на приборы — высота всего сто метров!

Теперь необходимо восстановить ориентировку и взять курс на родной аэродром. Зажав коленями ручку управления, Борис рукавом вытер кровь и масло с лица, достал из-за голенища сапога карту, нашел знакомый ориентир, взял азимут. Теперь, когда направление к дому ясно, главное до него дотопать.

А между тем длинные языки пламени уже лижут плексигласовый фонарь кабины. Но пока не перетянул линию фронта, остается потихоньку поджариваться. Впрочем, его не собирались оставлять в покое…

Неприятельские истребители рассчитывали добить вышедшего из боя русского, который, как раненый зверь, оставляющий на снегу кровавые следы, волок за собой длинный шлейф черного дыма. И все же Нефедову удалось оторваться от них в облаках.

Когда преследователи отстали, летчик подбитого «Яка» сделал горку. Последующим глубоким скольжением ему удалось немного сбить пламя. Возможно, теперь удастся привести машину домой.

Но у самой линии фронта пожар охватил кабину. Вокруг огонь и дым. А ведь с момента повреждения самолета прошло чуть более десяти минут. Пламя все больней хватало за лицо. Борис инстинктивно закрывался от него, и оранжевые языки начинали лизать его руку. Горели крылья, хвостовая часть фюзеляжа. Бьющий из-под капота факел, резвясь и издавая довольный гул, быстро доедал фанерную основу самолета. В любую секунду истребитель мог вспыхнуть полностью и огромным костром обвалиться вниз…

Борис выключил двигатель, притянул ремнями себя потуже к креслу. Хорошо еще, что ветер был попутным, а то бы «Як» плюхнулся прямо на немецкие окопы. Истребитель проскочил над головами сидящих в траншее гитлеровских пехотинцев так низко, что, будь у него выпущены шасси, колесами бы проехался по каскам некоторых солдат.

Приземлившись «на брюхо», «Як» поднял столб земли и пыли. Самолет потащило по изрытой воронками нейтральной полосе к подбитому немецкому танку. Столкновение обещало быть предельно жестким. Но тут, угодив носом в какую-то яму, ястребок встал вертикально и перевернулся. Борис оказался висящим вниз головой на привязных ремнях. Заело чертов замок и никак не удавалось освободиться от ремней. Потрескивала горящая фанера, из-за дыма ничего не было видно; от запаха гари кружилась голова; откуда-то сверху на щеки и шею Нефедову капала обжигающая жидкость.

Вдобавок ко всему опомнившиеся немцы начали закидывать упавший истребитель минами и бить по нему из пулемета. «Вот так фокстрот! — с досадой подумал Борис. — Меня, летчика, на земле убивают!» Достав пистолет, он начал стрелять в остекление фонаря, чтобы наделать в нем побольше дырок, куда мог бы выходить скопившийся в кабине дым, а заодно в надежде, что выстрелы услышат свои. И вскоре Нефедов действительно разобрал сквозь треск и гул пожара чей-то голос:

— Эй, летчик, ты жив?

— Пока еще да! — радостно крикнул Борис. — Братцы, скорее выручайте! Из ремней не могу освободиться.

— Ух, как горишь! — ответили ему снаружи. — Сейчас подмогнем.

На выручку Нефедову подоспели разведчики держащего оборону на этом участке фронта пехотного батальона.

Штыками и прикладами они отломали кусок обшивки борта, разрезали привязные ремни и за руки вытащили летчика из самолета.