Последний варяг

Лад поднялся. Недолго на его лице была запечатлена чистая радость; через несколько мгновений оно приняло скорее победное выражение. Они находились в княжеской гридне, и вся дружина Олега была здесь. Фарлаф с удивлением обнаружил, что Игорь и Авось теперь стоят вместе, хоть и держатся на втором плане.

— Теперь у князя новый любимчик, — шепнул он Свенельду.

— Сомневаюсь, — тихо отозвался тот. Они стояли за спиной Лада, и Свенельд пальцем указал князю на оружие древлянина.

— А, ну да, конечно, — кивнул Олег. Затем он перевёл взгляд на Лада. — Как я уже говорил, гридни не примут твоего оружия, хотя я очень благодарен тебе за спасение дочери. И буду благодарен всегда. Услуга твоя бесценна, и я твой должник.

— О каких долгах может идти речь, князь, — горячо возразил Лад и опять на миг стал искренним. — Честь служить тебе с лихвой окупает их все!

Олег улыбнулся:

— Приятно слышать, что в народе древлян ещё не забыли об учтивости, но запомни, что я сказал, древлянин.

Князь Олег принял меч из рук Фатиха, своего арабского гридня, и протянул его Ладу. Меч был великолепен. Отделанную золотом рукоять украшали драгоценные камни.

— Этот меч послужит тебе хорошей заменой, — сказал князь. — Владей им с доблестью и честью.

Польщённый Лад принял оружие и метнул взгляд на скамью, на которой обычно сидели волхвы. Она была пуста. Но это не беспокоило Лада. Его волновало то, что здесь сейчас не было Белогуба. И не зря. Через секунду Лада ждало сильнейшее разочарование. Голосом, не терпящим возражений, Олег произнёс:

— А черный арбалет мы передаем императорскому посланнику Велизарию — в дар базилевсу.

Лад с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Его лицо заметно побледнело.

— Напрасно, — с сожалением промолвил Фарлаф. — Полезная штука. — Он посмотрел на Свенельда, чьи глаза лукаво блестели, и добавил: — Иногда.

Фарлаф обошёл древлянина и встал рядом с Авосем и Игорем, которые о чём-то шептались. Лад попытался было возражать, но Олег вскинул руку:

— Таково моё решение. И… базилевсу будет приятно знать, что твой подарок от чистого сердца.

Лад оглянулся. Волхва Белогуба так и не было. В присутствии великого колдуна он, возможно, и решился бы возразить князю, а так… В стороне стоял греческий посланник и сладко улыбался.

— Да, князь, конечно. — Ладу с трудом удалось подчиниться Олегу.

Фарлаф проследил за взглядом древлянина и словно угадал его мысли.

— И куда это Белогуб подевался? — сокрушенно покачал он головой. Потом встревоженно и с досадой вздохнул: — Не случилось бы чего.

Свенельд, который стоял за спиной Лада, еле сдерживал хохот, знаками умоляя Фарлафа наконец замолчать.

10

Волхв Белогуб был недалеко. Но, вынужденный скрываться в лесу, вряд ли он мог показаться в княжеском тереме. Слишком уж характерные и памятные рубцы оставил на его лице молодой волк. Волхв должен был залечить раны. К тому же ему сейчас приходилось нелегко: чёрный волк всё более завладевал им. Всё больших сил требовалось, чтобы удерживать его. Белогуб понял, что в часы кровавой и полной луны чёрный волк уже сильнее человека и при вспышке ярости или жажды отмщения волк мог выступить вперёд. Надо залечить раны и поднабраться сил. Обернись Белогуб в неподходящий момент, не миновать ему зачарованного серебра. Сила жила в Зове, который волки услышали первыми. Род волков намного древнее рода людей. И почти такой же древний, как племя волхвов. Только подлинных волков остается все меньше, если не говорить об этих уснувших, ставших как лесное зверьё.

Белогуб склонился над ручьем, разглядывая свое лицо.

— Олег! — с ненавистью процедил он. Белому волку неведомо, кто был его противником. Совсем другое дело — Белогуб. Волхв прекрасно знал, кто оставил на его лице эти три отметины.

11

Конечно, это был сон. Авось знал это. В этом сне он был ещё подростком и мастерил кораблик для чудесной белокурой девочки. Но сбоку таилась какая-то тьма. Таилась, наваливалась и всё плотнее окружала пятно света, в котором играли дети. Девочка посмотрела на Авося и неожиданно произнесла:

— Твоя сестра жива! — Авось узнал этот голос. Это был голос принцессы Атех. — Я была в её снах. И в снах её ещё не рождённого сына. Это дитя погубит мой народ.

Авось вздрогнул и открыл глаза. И понял, что он буквально умирает от любви. Потому что над ним склонилась принцесса Атех.

— Тс-с-с! — прошептала гостья.

— Принцесса! — воскликнул Авось. — Я… — И тут же печально спросил: — Я сплю?

— Да, — подтвердила Атех. — Спишь. Я пришла в твой сон. Я сама пришла в него.

— Зачем? — спросил Авось.

— Чтобы оставить этот поцелуй. — Принцесса наклонилась к губам юноши и поцеловала его.

— Зачем? — снова спросил Авось. — Мне кажется, я могу умереть от любви.

Принцесса смотрела на него и вдруг произнесла:

— Ты моя любовь. Но мы сможем встречаться только так. Я буду приходить в твой сон.

— Почему?

— Потому что наяву я смертельно опасна для тебя.

— Почему?

— Твоя сестра жива, и её дитя погубит мой народ.

— Принцесса! Нет!

— Ты моя любовь, — повторила принцесса, указала на свой высокий гребень, сдерживающий волосы, и стала удаляться.