Последний вампир

Вампирша к нему неравнодушна – тем лучше, Уорд воспользуется этим. Хотя... Мириам, конечно, любит его, но все равно обитатели дома ведут себя чертовски осторожно: следят за каждым его шагом с помощью телекамер, запирают дверь палаты на замок. Ничего не оставалось, как продемонстрировать внешнее смирение. Поэтому он, не покидая кровати, бесконечно слушал оперы с компакт-дисков.

Каждый день Пол съедал по бифштексу с кровью – свое любимое блюдо во все времена, запивая отменным вином стоимостью в несколько тысяч долларов – «Шато-Лафит-Ротшильд» 1945 года или «Шато-Латур» 1936 года; иногда просил что-нибудь из тайской кухни. Все блюда отличались отменным качеством, но Уорд не был уверен, что в пищу ему не подмешивали наркотики.

Уорд держался приветливо со своими тюремщиками. Когда приходила Мириам, сияющая, красивая, он через силу позволял ей поцеловать себя. А когда она притягивала его ладонь к своему животу, который, как ей казалось, начинал округляться, он каждый раз улыбался.

* * *

– Он так ненавидит Властителей, – Сара недоуменно пожала плечами, – и мог бы отреагировать гораздо живее, когда узнал правду о себе.

– Сара, этот мужчина влюблен. А еще – он понял, что такой же, как мы, что существует другая мораль. Ненависть в нем угасает. Вот почему Пол такой тихий – для него настало время переосмысления.

– Просто я считаю, что тебе нужно быть чрезвычайно осторожной, когда захочешь выпустить его отсюда.

– Да ладно тебе. Откуда такая осмотрительность?

– Мне казалось, что из нас двоих излишней осмотрительностью отличалась ты, Мири.

– Он мой муж, и я хочу, чтобы он спал в моей постели. Я хочу снова почувствовать его в своем теле, Сара.

– Неразумно. Все, что сейчас делается, неразумно.

– А ты что думаешь, Лео?

– Я думаю, что он и вправду крут.

В день освобождения они спустились к нему с тортом. Был устроен настоящий праздник с бутылкой тридцатилетнего «Шато-икем» и громадным тортом, изготовленным по рецепту восемнадцатого века, с фруктами и коньяком. Затем Мириам устроила ему экскурсию по дому, показала все, кроме чердака.

Сара выжидала и наблюдала. Она попыталась было привлечь на свою сторону Лео, но та проявляла беспокойство ничуть не больше Мириам. Дурочка, просто молоденькая дурочка! Но и в себе она заметила кое-какие перемены. К ней пришло понимание сродни тому, что приходит к бойцу во время лютой битвы. Спасения не будет, а безрассудство Мириам способно привести только к разрушению.

Как такое случилось, что после стольких мытарств и опасностей, испытанных ею только ради того, чтобы забеременеть, она рискует обеими жизнями – и своей, и ребенка?

Мири стала для нее дорогой и близкой подругой. Прожив с ней в глубочайшей близости более двух десятков лет, Сара улавливала малейшую перемену в ее настроении, каждое выражение, промелькнувшее у нее в глазах. Она доводила ее до сексуального экстаза и с бесстрастностью завороженного любовника наблюдала, как та забывается в восторге. Она дарила Мири и дружбу, и любовь, и верность. Но теперь Сара думала, что она достигла края, дальше в сферу сознания Властителей ее мышление не могло проникнуть.

Поведение Мириам свидетельствовало только об одном: где-то глубоко в ней засело желание, такое же, как у всей ее расы, – быть уничтоженной. Они все желали смерти, иначе почему существа, такие мудрые и древние, легко позволяли себя убивать? Пусть Властители не разбирались в людской науке, но они разбирались в людской душе, а это основное знание, необходимое, чтобы защититься.

То, что они не защищались, было, по мнению Сары, актом добровольного самопожертвования. Должно быть, они все поняли о себе тысячи лет назад, скорее всего, когда человек стал разумным. В тот период они и начали экспериментировать, пытаясь соединить два вида. Это был их способ спастись от собственной природы.

Каждый раз, когда Мириам оказывалась рядом с Уордом, у Сары все сжималось внутри в предчувствии быстрой расправы. Неужели Мири не видит, что он собой представляет – заряженное оружие, ловушку, готовую захлопнуться?

В конце концов подругам пришлось выйти на охоту, и они поехали в клуб, оставив Уорда на попечении Лео. Хорошо хоть тут Мири не спорила – значит, еще не превратилась в полную дуру!

По секрету Сара велела девчонке носить с собой пистолет и не приближаться к Полу ближе чем на двадцать пять футов. При малейшей попытке выйти из дома, или подойти к ней, или просто воспользоваться телефоном она должна была вышибить ему мозги. Сара надеялась, что так и случится. Перед уходом Мири предупредила Лео: «убьешь его – и я тебя растерзаю. Можешь ранить его, если понадобится, но не убивать».

Они вернулись на рассвете, поужинав двумя корейскими бизнесменами, теперь им предстояло погрузиться в глубокий Сон.Сара вызвала Лео:

– Если он сделает хотя бы малейший шаг в сторону нашей спальни, убей его. Не важно, что она там говорит.

– Но...

– Я справлюсь с ней! Тебе ничто не угрожает.

– Сара, а ты знаешь хотя бы одну причину, чтобы неубивать его?

– Нет.

– А как насчет того, что Мири его любит?