Последний уик-энд

— Ничего, — сказала она. Ее мозг лихорадочно работал. Она внезапно почувствовала тревогу. Она пыталась думать спокойно, пыталась вспомнить имена, которые называл Чак. Да, да. Той ночью, в заливе… "Ты все еще думаешь, это сделал один из этих двоих? Как их зовут? Дэниелс и Джоунс. Пери Дэниелс и Альфред Джоунс".

Она похолодела.

Как она раньше не связала? Как она могла быть такой идиоткой?

— Джейн?

Она напряженно выпрямилась.

— Да?

— Что-нибудь не так?

— Нет, — сказала она. "Я могу сидеть сейчас с убийцей. Он мог убить Клер и Шефера. И Грега! О боже, Грега!”

Он притянул ее к себе, его губы нашли ее, но в этот раз они были неожиданно холодными. Все же она ответила на его поцелуй, задаваясь вопросом, как ей узнать наверняка, как она может узнать наверняка. Она учащенно дышала, ее грудь опускалась и поднималась. Он лихорадочно целовал ее, принимая ее учащенное дыхание за возбуждение.

— Джейн, — прошептал он, — я люблю тебя. — Она молчала. Он покрывал поцелуями ее шею, уши, щеки, закрытые глаза, кончик носа. Его руки крепко сжимали ее плечи. — Я люблю тебя, я люблю тебя, — повторял он бесконечно.

Она слушала его проникновенный голос. И думала только о том, что он мог оказаться убийцей, что он мог столкнуть Грега с солярия. Мысль напугала ее, она начала дрожать. И он снова неправильно понял ее прерывистое дыхание и дрожь.

Его рука небрежно гладила ожерелье вокруг шеи, пальцы играли жемчугом рядом с ее грудью, которая то поднималась, то опускалась.

— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил он. Его пальцы изучали каждую бусинку на нитке.

— Что… что ты хочешь от меня услышать?

— Что-нибудь. Я откровенно выразил свои чувства. Разве это не заслуживает ответа?

— Я… я еще не знаю.

Он убрал руку с жемчуга. Небрежно, почти нечаянно. Она почувствовала на себе тепло его ладони, и ее первой реакцией было отодвинуться. Но она сдержала страх и спросила:

— Ты любил многих девушек?

— Как тебя — никого.

— Но многих?

Его рука двигалась, нежно гладила ее. Пальцы становились все тверже и тверже. Он привлек ее к себе, чувствуя себя сейчас более уверенно. Уверенный, что он может позволить себе больше, уверенный в своей привлекательности.

— Я никого не любил по-настоящему, Джейн, — сказал он, — это настоящая любовь.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, чувствуя, как его пальцы ласкают ее. Страстно желая, чтобы он прекратил это, она не осмеливалась остановить его, потому что хотела услышать, что он скажет. Хотела подвести его к тому, что хотела от него услышать.

— Я просто знаю это. Я ужасно хочу тебя. И поэтому знаю, что люблю. Я не испытывал ничего подобного раньше.

— Это биология, — сказала она. — На самом деле ты не любишь меня. Ты просто хочешь…

— Нет, нет. — Его рука непроизвольно сжалась. — Нет, Джейн, честно, я хочу тебя, потому что люблю тебя.

— Я думаю, ты… ты любишь мою форму. Мысль о том, что ты с сестрой, с офицером…

— Нет, я клянусь, это не так.

— Это так. Я чувствую это. Я знаю это.

— Джейн, поверь мне…

Она остановила его руку и отодвинулась в угол.

— Нет. — сказала она, изображая обиду. — Я знаю, что это так. Я офицер. Тебя это просто возбуждает. Вот и все.

Он придвинулся к ней.

— Джейн, это не так. Джейн… — Он притянул ее к себе, целуя, его рука остановилась на ее горле, затем снова опустилась. Он теребил пуговицы ее кофты. Он задыхался.

— Джейн, я с ума схожу по тебе. Я так хочу тебя, я мог бы…

— Прекрати, — сказал она. — Пожалуйста, прекрати. Ты лжешь мне.

— Какая мне, к черту, разница, офицер ты или нет? — закричал он в отчаянье. Его рука касалась уже тонкого шелка. — Ты думаешь, это имеет для меня значение? Ты думаешь, это у меня на уме?

— Да. Это все, что у тебя на уме.

— Я уже был с офицерами раньше, — выпалил он.

Она поймала его руку за запястье, отодвигая ее от себя.

— Не с сестрой! — сказала она.

— Нет, с сестрой. Да, Джейн, я встречался с сестрой.

— С кем?

— Так, с одной. Джейн…

Она отпустила его руку, и он снова схватил ее.

— С кем? — спросила она.

— С сестрой. Мы были очень близки.

— Как близки?

— Очень! Джейн, мы бы тоже могли быть близки…

— Да, — сказала она задумчиво, желая, чтобы он сказал ей больше.

— В понедельник, — сказал он, почти мурлыча. Его уверенность вернулась к нему. Уверенность чувствовалась в его сильных, твердых пальцах, которые откровенно ласкали ее тело. — Ты свободна в понедельник?

— Да, — пробормотала она.

— Мы могли бы съездить куда-нибудь. Мы, вдвоем.

— Куда бы мы могли съездить?

— Я знаю места. Мы могли бы быть вместе, Джейн.

— Как ты и та другая сестра? — спросила она.

— Только ты и я, Джейн, — сказал он, не отвечая на ее вопрос. — Только ты и я. Мы могли бы быть… очень близки, любимая. Очень близки.

— Где?

— Есть одно место в Уилмингтоне, — сказал он.

— Уилмингтон, — повторила она ровно.

— Да. Мы поедем в гражданском. Никаких вопросов не будет. Джейн, ты ведь хочешь этого?

— Я не знаю.

— Я позвоню тебе. Я позвоню тебе завтра. Ты уже будешь знать тогда?

— Я не знаю. — Она снова остановила его руку. — Я думаю, нам пора возвращаться.

— Я позвоню тебе завтра, — сказал он, — завтра. Спи с этой мыслью, Джейн. Я позвоню тебе.

— Хорошо, — сказала она.