Последний удар

Её слова пронзают меня насквозь, будто нож. Я поворачиваюсь и захватываю её в объятия. Мой рот настигает её прежде, чем она успевает сказать хоть слово или вздохнуть. Я пожираю её рот, будто это лучший деликатес на земле. Мой язык проникает вглубь мокрой пещерки.

Я подхватываю её под ноги и возвращаю нас обратно на постель. Матрас радостно обнимает нас. Я двигаюсь от рта Дейзи вниз к подбородку, где нахожу её бешено бьющий пульс. Я кусаю её шею, и её бёдра поднимаются, нажимая на меня.

Я просовываю своё бедро между её ног, и она начинает скользить по нему. Её влажность настолько очевидна. Я спускаюсь ниже языком по её ключице.

Её руки хватают мою голову, и она неистово трётся об меня. Я чувствую, как слабею перед ней. Мне необходимо оказаться внутри неё, неважно как, языком или членом. Я немного отстраняюсь от неё и слышу в ответ:

— Нет, Ник.

— Ш-ш-ш, котёнок. Дай мне тебе помочь.

Её руки снова возвращаются к моей голове, когда она облегчённо кивает, тяжело дыша.

— Я позабочусь о тебе. Сейчас я подарю тебе облегчение, а когда ты будешь готова, намного больше.

Я весело улыбаюсь ей:

— То, которое ты никогда не забудешь.

— Правда?

Она качает головой, и её рот радостно дёргается.

— Ты собираешься болтать об этом всю ночь, или уже сделаешь хоть что-нибудь?

Моя Дейзи. Такая бесстрашная и такая непосредственная в своём голоде. Интересно, что же я такого сделал, что Боги так улыбаются мне.

— О, я сделаю что-нибудь, — уверяю я её. — Но сначала мы избавимся от твоей одежды.

— На мне нет никаких отметин, — говорит она, глядя на меня сквозь кружевной щит своих ресниц.

Этот взгляд может поставить на колени любого мужчину. Хорошо, что я уже лежу рядом с ней, а не то бы упал к её ногам.

— Я оставлю их, — обещаю я.

Шёлковая рубашка, которую я купил в аэропорту, слабо сопротивляется, когда я разрываю её к низу.

Дейзи задыхается, а затем смеётся от моего рвения:

— Ник! Это была моя единственная рубашка, — говорит она, хватая разорванный шёлк.

Я скольжу рукой по её груди. Её соски твёрдо стоят, готовые к моему рту. Я игнорирую её комментарии об одежде и кусаю её за сосок сквозь ткань. Мой котёнок любит задор, поэтому её акция протеста стихает, а руки бросают рубашку, чтобы вновь заскользить по моим плечам. Прикосновение её пальцев к моей коже отправляет меня в рай.

Я сжимаю одну грудь и легонько ущипываю её за сосок, пока мой рот скользит по другому через кружево лифчика. Свободной рукой я нащупываю застёжку. Вскоре её бюстгальтер снят, а перед моим взглядом предстаёт красивейшая обнажённая грудь, умоляя меня прикоснуться. Я покрываю её холмики влажными поцелуями, а затем посасываю сосок её правой груди.

Дейзи стонет от удовольствия, беспокойно двигая ногами.

— У тебя невероятно красивая грудь, котёнок. Я бы мог провести весь день между этими холмами, — я хватаю её грудь и горячо целую. — Я бы облизывал и посасывал их, пока бы ты тёрлась о моё бедро.

— Боже, Ник, пожалуйста, — стонет она.

— Пожалуйста, что? — дразню я её.

— Мне больно, — говорит она.

— Это причиняет тебе боль?

Я мягко целую её левую грудь.

— Нет, но ты не заполняешь меня. Я чувствую пустоту гораздо ниже.

Её слова подобны солнцу, взошедшему надо мной.

— Как красиво ты сформулировала просьбу, — говорю я. — Как же я могу не пососать твою киску, когда ты так хорошо просишь?

Она слегка ударяет меня ладонью:

— Ник, это не то, что я сказала.

Я качаю головой и улыбаюсь. Никогда не думал, что секс может быть таким.

Радостным и игривым, но по-прежнему эротическим.

— Значит, я читаю между строк?

Как я и предполагал, она смеётся, но её хихиканье быстро обрывается, когда я продвигаюсь к её промежности. Я снимаю с неё юбку, которую мы купили, и нахожу под ней крошечные стринги. Они едва прикрывают её сексуальный курган. Я оттягиваю их в сторону, чтобы посмотреть на влажность её губок между бёдер.

— Ты так аппетитно выглядишь, котёнок. Не могу дождаться, чтобы попробовать.

Я поворачиваю свои пальцы и рву её стринги.

— Если ты будешь уничтожать всю мою одежду, мы останемся на мели, — говорит Дейзи, но по движению её бёдер я вижу, что её мало заботит обрывок этой ткани.

— М-м-м, — всё, что она говорит.

И вскоре я тоже лишаюсь дара речи, начиная вылизывать её нектар. Широкой поверхностью языка я провожу по её губкам сверху вниз, и томно бью языком, будто кот, пьющий молоко.

Её клитор выступает вперёд, как бы умоляя, чтобы я его пососал. И я размещаю свой рот над ним, сжимая в это время руками её грудь. Её бёдра захватывают мою голову в ловушку, а руки неистово теребят мои волосы.

Я не останавливаюсь.

Я сосу, лижу и покусываю, пока её стоны не превращаются в крики. Наконец, она освобождённо вздрагивает от моего языка.

Я опускаю палец в её мягкие опухшие ткани, касаясь её невинности. Гладкой и плотной.

Она инстинктивно сжимает бёдра.

— Нет, — молит она. — Не надо. Подожди. Это слишком для одного раза, Ник.

— Нет, котёнок, мы только начали.