Последний удар

— Такая подозрительная, — говорит он и смеётся, оглядываясь на кладовку, в ожидании, что появится второй человек. Его глаза снова сужаются от гнева, несмотря на смех. Он щёлкает пальцем по телефону, который Ник купил для меня, и поворачивает экран ко мне. — Нужны доказательства, да?

На экране что-то есть, но я слишком далеко, чтобы увидеть.

— Это мне поможет.

— Подозрительная. Мне нравится это в тебе. Подозрительная и невинная. Понимаю, почему Николай так помешан на тебе. Твоя киска, должно быть, очень узкая.

Он кладёт телефон на пол и толкает его вперёд.

Я дрожу. Ник — это Николай для него. Я делаю шаг к телефону. Мне придётся подбежать к нему, ведь он проскользил только полпути. Надо оставить эту идею.

Но я должна знать. Должна.

Сжимая пистолет крепче, я бегу к телефону. Если он подойдёт ближе, я ударю его так же, как того мужчину.

Он настигает меня, когда я хватаю телефон. Знала же, что он сделает это. Теперь придётся заплатить за такую глупую ошибку. Я поднимаю электрошокер, когда он бросается на меня, но он быстрее. Его рука ударяет по соседней полке. Летящие на пол банки выбивают «Тазер» из моих рук.

Я даже не коснулась своего телефона.

Мужчина бормочет что-то по-русски, когда его рука хватает мое запястье. Я вырываюсь изо всех сил, ведь знаю, что теперь, раз он схватил меня, мне не выжить. Я бью его, царапаю свободной рукой, не обращая внимания на то, что его крепкая хватка почти ломает мне запястье.

Мужчина отступает и наносит удар по моему лицу. Мир накреняется, в моей голове будто взрываются чёрные звёзды, а затем приходит боль. Шатаясь, я стараюсь оставаться в вертикальном положении и не отключиться.

Его жёсткая рука хватает меня за подбородок, заставляя смотреть в его ледяные глаза.

— А сейчас мы сделаем по-моему.

* * *

Мужчина тащит меня к своей машине, припаркованной именно в том месте, где нет камер видеонаблюдения, будто бы он точно знает, где заканчивается радиус съёмки.

Моя голова ещё не оправилась от удара, и мне трудно сосредоточится. Теперь, когда он удерживает меня в своём захвате, любая борьба бесполезна. Он слишком силён, я не знаю, что мне делать. Когда он выволакивет меня на улицу и засовывает в машину, я снова пытаюсь вырваться.

Внутри мой взгляд цепляется за длинные светлые волосы, разбросанные по сиденью, и это пугает меня.

Я чуть не спотыкаюсь о распростёртое тело Рейган, когда он захлопывает дверь машины. Я сразу же бросаюсь на ручки дверей, но машина блокируется, и её нельзя открыть.

Я сосредотачиваюсь на Рейган и провожу рукой по её щеке. Даже в темноте на ней видна большая ссадина, а её глаза в ужасе распахнуты. На рот наклеена липкая лента, руки и ноги связны, из глаз льются слёзы.

Моя бедная подруга.

— Прости меня, — шепчу я. Всё произошло потому, что эти люди хотят навредить Нику через меня.

Я усаживаю её в максимально удобную позу и начинаю гладить по волосам, чтобы успокоить приглушенные кляпом рыдания. Я должна бороться за неё, но мне не известно, что эти мужчины сделали с ней, или ещё сделают со мной. На этот раз мы поменялись ролями. Теперь я спокойная, а она маленькая и напуганная. Я прожила всю свою жизнь в ожидании насилия, именно поэтому я сейчас так спокойна.

Будет ли Ник выяснять, что со мной произошло? Я раздумываю об этом, издавая успокаивающие звуки, чтобы облегчить страх Рейган.

Мужчина направляется обратно на заправку, несомненно, чтобы проверить своего друга. Он настолько уверен, что мы никуда не сможем выбраться из машины, что оставляет нас одних. Я изучаю заднее сиденье, оно отделено от переднего стеклом, туда не добраться.

Я пинаю сиденье, возможно, оно пробьётся до багажника. Но что мне там делать? Я снова дёргаю двери, но они не поддаются.

Мужчины возвращаются через минуту, младший прихрамывает. Усевшись на переднее сиденье, он достаёт пистолет и направляет на меня, дико ругаясь на русском языке.

Другой хлопает по нему и лает что-то резкое. Такое чувство, будто ему приходится терпеть второго. Молодой прячет пистолет, но корчит ещё одну уродливую рожу.

Он злится на меня больше, чем второй. Этот человек заставит меня пожалеть об использовании против него электрошокера. Я просто уверена в этом.

А пока я обнимаю и глажу Рейган:

— Всё будет хорошо, — вру я ей.

* * *

Стёкла сзади так сильно затонированы, что я даже не представляю, куда мы направляемся. Мне кажется, что мы едем уже несколько часов, когда автомобиль останавливается, и мой желудок сжимается в комок от страха. Похоже, мы находимся в самом центре неизвестности. Нас привезли сюда, чтобы прикончить? Я вспоминаю фильм, который недавно показывала мне Рейган, где главного героя привезли в пустыню и расстреляли.

Задняя дверь открывается:

— Выметайся из машины, — зло говорит мне тот, что постарше.

Я выхожу, нет смысла сопротивляться. Выходя, я вижу массивное здание вдалеке и маленькие огоньки на земле.

С другой стороны автомобиля молодой мужчина разрезает верёвки на ногах Рейган, чтобы она смогла ходить, но кляп не достаёт. После этого нас подводят к огромным дверям, за которыми показывается небольшой самолёт.

Мы полетим куда-то?