Последний сын графа

– Ну, так зачем останавливаться? Кури еще! Пить начни! И демонстративно, посреди холла, как твоя мать! Пусть все вокруг видят, как ты несчастна!.. Я с самого начала был против, помнишь еще? Ты хоть понимаешь, каково мне? Я все это уже проходил! И я сыт по горло! – он взял за ошейник Герцога, который был спокоен, как дохлый лев. – Еще никто, никогда не соблазнил мужчину истерикой. Ты ничего не добьешься, кроме полного отвращения к себе. Мой тебе совет: не хочешь – покончи с этим. Немедленно. Ты получаешь определенные суммы в месяц. Вполне достаточно, чтобы снять скромное жилье и выйти из-под влияния моей матери. Мозгов у тебя, конечно, немного, но хватит, чтобы пойти в эскорт. Других возможностей я не вижу. Секс тебе нужен гораздо больше, чем мне и я считаю, что это – единственный способ закрыть все свои потребности. Продай себя многим, а не ему одному.

От этой отповеди у меня глаза вылезли.

– О Герцоге я позабочусь, я гарантирую. Считай, ты свободна, – добил мой псевдоотец и такой же фальшивый друг. – Могу подыскать тебе маленькую квартиру.

Что-то подобное говорил и Ральф, когда мы курили травку в развалинах. Но Филиппу, а не мне. И тогда это все казалось вполне разумным. Когда я представила в этой маленькой квартире себя, мне как-то сразу же поплохело. Воображение рисовало пьяных соседей, мультикультурное общество, напрочь лишенное культуры, и – нищету.

Да, мне платили пенсию по потере матери и кое-какие деньги из фонда. Но завещания были составлены очень четко и ясно: доступ к наследствам я могла получить только по достижении определенного возраста. На что я буду жить до тех пор, ни Джесс, ни тем более Миркаллу, не волновало. Бабуля хотела наказать дочь, а мать лишь по чистой случайности не составила завещания таким образом, чтоб вообще оставить меня без денег.

Идею с эскортом я и сама рассматривала, но вскорости отмела. Меня могли взять туда прямо сейчас, но это было бы не совсем легальное предприятие. Полагаться на доброту незнакомцев, я уже не решалась. Родные продемонстрировали, какими подлыми и двуличными могут быть. Чужих я боялась еще сильнее.

Теперь-то я понимала, почему тетя Агата всеми силами старалась держаться подальше от Штрассенбергов, но было поздно. Я радостно влетела в расставленные силки. Назад пути не было. Впереди ждала пропасть.

Теперь я понимала, почему Джесс постепенно убивала себя наркотиками и алкоголем, но радикально решилась прыгнуть лишь когда ушла красота. Все не так плохо, чтобы убить себя. Со стороны все даже прекрасно, если бегло смотреть. Ты в самом центре внимания, тебе завидуют, с тобою хотят дружить… Вот только твой муж гуляет, а твой любовник сбежал. Но все еще не так плохо… В конце концов, ты всегда можешь запереться в собственной ванной и пить, пить, пить.

– Прекрасно! – сказала я. – Раз так, я позвоню бабушке и скажу ей, что все закончено и ты готов меня поддержать! Подыщи нам двухкомнатную маленькую квартиру!

Маркус чуть побледнел, Себастьян лишь рассмеялся.

– Теперь я вижу через что ты проходил с Джесс, – сказал он и встал.

Еще одна жертва Джессики

Филипп позвонил из офиса.

Рано утром. В такое время приличные девушки как раз встают, чтобы проклясть весь мир и нарядиться к завтраку. Я по природе сова, но с детства научилась вставать, одеваться и улыбаться, не выходя из комы. Марита и я сегодня завтракаем с ее специалистом по интерьеру. Старинные замки имеют какие-то там особенности, – вроде призраков и воды в стенах, – и эта женщина архитектор-реставратор, работает над отделкой Западного крыла. Я не хотела, но кто меня теперь спрашивает? Выбор мал: или архитектор по замкам – или агент по мелкой недвижимости и поиск «квартирки по средствам».

Какая прелесть: две ненужные бабы на один замок. Марита приглашает художников, а я у себя устрою гейклуб. И радужный флаг повешу, – пусть Себастьян захлебнется своей повышенной гетеросексуальностью!

Звонок Филиппа выбил меня из мыслей.

– Ты видела фотографии, Пенелопи Вайз?

– Эээа? – когда он назвал меня Пенелопи, я подумала, он говорит о набросках Арканов Таро, которые отсканировал Маркус.

– Фотографии.

– Какие фотографии? – простонала я, пытаясь надеть колготки одной рукой. – Мы можем поговорить позже? Когда я очнусь? Твоя маман велела прийти на завтрак… А-а! – до меня дошло. – Ты говоришь о дизайне? Фотки от архитектора?

– Твои фотографии, – прорычал Филипп. – Тот красно-белый кошмар, что твой фотограф нащелкал. Тот долбокерл, который приводил тебя в клуб.

– Фотографии видела, да.

Первые вышли в дигитальной рекламе, но потом появились и в некоторых журналах. После того, как я отказалась спонсировать выставку, Ксавье их продал. А я запоздало вспомнила, как не глядя подписала все документы, права целиком и полностью отданы Ксавье. Но кто мог знать, что он в самом деле сможет продать это идиотство?

Кто мог подумать, что Филипп узнает меня? А говорят еще, он грубый и невнимательный.

– Я прямо сейчас одну из них вижу. Прямо из своего окна.

– Лица там не видно.

– Зато, там видно все остальное!

– Да, но никто не знает, что это – я.