Последний сын

— Наверное, море уже надоело. Всю жизнь ведь на море. Оно никуда не денется от них.

— Кстати, где оно? Мы его так и не увидели, — недоумевающе огляделся Ханнес.

Телль потрепал его по голове.

— Найдем!

Но для начала им надо было найти, где остановиться.

Море

Цены в гостинице оказались слишком высокими. Растерянно поглядев на них, Телль вышел на улицу, когда его тихо окликнула мывшая в гостиничном холле полы женщина. Озираясь по сторонам, она взяла Телля под руку и предложила комнату в своем доме.

— Это в начале косы, где лиман. До моря — спуститься вниз.

Просила она почти втрое меньше, чем в гостинице, обещая, к тому же, еду — за небольшую доплату.

Телль взглянул на сына. Тот ждал ответа от него. Телль согласился.

— Только я часам к трем освобожусь, — кивнула уборщица на гостиницу. — Хотите в парке меня подождите, хотите — к дому идите.

Телль попросил уборщицу нарисовать в тетради Ханнеса, как добраться до ее дома.

— С рюкзаками за спиной не сильно расхаживайте. Особенно по набережной. Сейчас не сезон, многие сидят без заработка, — предупредила та. — Ступайте, мне работать надо.

Проводив ее глазами, Телль посмотрел на нарисованную схему, потом на сына.

— Ждем или пойдем?

— Мы в поезде сидели. И тут ждать еще. Пойдем! — решительно предложил Ханнес.

Широкие улицы с засохшими до весны клумбами пересекались с узкими, где едва могли бы разминуться встретившиеся машины. Телль по прохожим старался угадать, по какой стороне им нужно идти с сыном. Но он быстро понял, что такого, как у них в городе, здесь нет. Люди спокойно шли навстречу друг другу, проходили мимо или останавливались, разговаривали. Правда, их было очень мало, а на некоторых улочках — вообще никого.

Еще Телля удивили дома. Небольшие, не выше четырех этажей, и каждый не похож на другой. Единственное, угловые дома были со шпилями и башнями: круглыми, квадратными, высокими, низкими, с часами, колоннами или без всего этого. К ним вплотную, стена к стене, стояли дома либо такой же этажности, либо пониже, некоторые — с арками. Стены домов были либо бледно-зеленого, либо бледно-желтого, либо грязно-белого цвета. Ну, или совсем без штукатурки, если из красного кирпича.

За ветками деревьев показалось море. Белыми гребешками волн накатывая на пустой берег, оно качалось, сливаясь вдали с неприветливым небом.

— Ух ты! — воскликнул восторженно Ханнес.

Телль, до того видевший море только на фотографиях да картинках, смотрел на него огромными глазами.

Он вспомнил слова Фины о том, что каждый человек в жизни должен увидеть море. Фине родители успели его показать. С ними она там была три или четыре раза. Фина рассказывала, как они жили в комнате с высокими светлыми стенами, и у горевшего по вечерам плафона всегда кружились мошки. А однажды она ездила на море только с папой. Он накрывал ее одеялом по вечерам, целовал в лоб и, дождавшись, пока дочка заснет, уходил куда-то. Как потом поняла Фина, он ночевал в заводском санатории, где подселить ребенка ему не разрешили. Тогда папа снял для Фины комнатку в домике рядом. Одна она не боялась, потому что, как только открывала глаза утром, папа был уже возле ее кровати. Он тихо сидел и читал книгу. Он всегда был с книгой, если не занят.

В памяти Фины море осталось ярким, со сверкающими от солнца волнами. Теллю стало неловко за то, что он сейчас любуется им, а жена — там, в тяжелом, угрюмом городе. Он всю жизнь прожил без моря, и ничего. Вот Фина… Как ей, наверное, было больно, что она не может ехать!

Ханнес, остановившись, с силой втянул воздух.

— Пап, ты чувствуешь, какой воздух здесь?

Телль кивнул. Он сам не мог им надышаться.

Когда они нашли нужный дом, вернувшаяся с работы хозяйка ждала их у окна квартиры.

— Заблудились что ль? — выйдя к ним, спросила она.

— Просто не спешили, — ответил Телль.

Хозяйка показала им идти за ней. Поднявшись по ступенькам, женщина толкнула дверь своей квартиры, единственной на всем этаже.

— Входите. Разувайтесь.

Оставив ботинки в крохотной прихожей, где, чтобы развернуться, пришлось снять рюкзаки, Телль с сыном сразу оказались в большой, но слабо освещенной комнате. Нет, не комнате — кухне: с плитой, холодильником, умывальником, шкафом с посудой. Из кухни они вышли в коридор с голой лампочкой под потолком и тремя закрытыми дверями по разные стороны.

Хозяйка обернулась.

— Вот ваша комната, — открыла она одну из тех дверей.

Запах долго запертого помещения хлынул оттуда. Телль зашел в комнату и осмотрелся. Два небольших окошка, кровать возле них, другая кровать — у стены, рядом со шкафом. Два стула, тумбочка и лампочка на проводе, как в коридорчике за дверью.

— Если нужен столик, я принесу. Если окна открываете, то тушите свет или шторы задергивайте, — объясняла хозяйка.

— Как мне к вам обращаться? — спросил Телль.

— Нина меня зовут.

Хозяйка ушла в комнату напротив. Телль заметил там накрытый скатертью стол с вазой свежих цветов посередине. Над столом опускался старый плафон, а в конце комнаты стоял шкаф с зеркалом. В отражении хозяйка увидела взгляд Телля.

— Это сына комната, — женщина отвела глаза.