Последний сын

От слов в спину Телль остановился. Участковый не тронулся с места, ожидая, пока тот повернется.

— Чего не здороваешься, говорю?

Телль заставил себя смотреть в глаза участковому.

— Раньше меня ваши товарищи не били, — уверенно сказал он.

— Так а я причем?

— Вы там были.

— Ясно, — раздраженно кивнул участковый. — Ну смотри.

— Буду смотреть, — принял его слова Телль.

Квартира пожилых соседей оставалась пустой. На двери ее снова появилась надпись: "здесь жили родители вредитиля". Роман заканчивал ее как раз, когда Фина выходила из лифта. Он повернулся на грохот открывшихся дверей, и Фина заметила на рукаве соседа повязку нацдружинника.

"Ну, что ты мне теперь скажешь?" — глядел на Фину Роман.

Сказал ему комендант.

— Здесь станут жить другие люди. Так что не к месту твоя надпись.

Роман, переполняемый гордостью за свою причастность к нацдружине, даже не отпирался.

Без повязки он на улицу не выходил. В магазин по вечерам после работы сосед отправлялся специально, чтобы все ее видели. Надевая ее и в выходной, Роман за руку с сыном гулял по кварталу. Повязка была всегда чистой, выглаженной. За этим сосед следил сам. Когда маленький Антон взял повязку поиграть, отец отнял ее, отругал мальчика и наорал на жену за то, что она не смотрит за сыном. Все это Фине хорошо было слышно через стену.

— Ммда, — протянула она, следующим утром столкнувшись на этаже с соседом.

— Слышь, че те надо? — сразу бросил вызов Роман.

Фина подняла брови, но отвечать не стала. "Вот еще! Пусть позлится", — сказала себе она. На самом деле даже думать о таком ничтожестве — это придать ему значимости.

Но, вместе с тем, Фина понимала, что при малейшей возможности сосед попытается осложнить ей с Теллем жизнь. И, рано или поздно, эта возможность у него появится.

Через несколько дней, вернувшись с работы, Фина увидела на своей двери слово "предатили". Сомнений не было.

— Написано тем же самым почерком. Да и кому еще тут писать, как не этому, — дождавшись мужа, кивнула она на квартиру Романа.

— Да, — согласился Телль.

— Ладно. Мела у меня нет… — Фина взяла нож и вышла на лестничную площадку.

Телль бросился за ней следом.

— Я не буду никого резать, — успокоила мужа Фина.

Видя, что Телль не совсем ее понимает, она коснулась острием соседской двери.

— Взяла первое, подвернувшее под руку… — объяснила Фина. — С людьми надо говорить на их языке. Вот я и напишу "мразь".

— Вернись. Не надо, — попросил Телль.

— Почему это?

— Там мальчик с мамой, которые нам с тобой ничего не сделали.

Фина посмотрела на мужа с сожалением. Зайдя домой, она положила нож на стол и покачала головой.

— Ты оглядываешься на его сына, но, будь уверен, он бы на твоего не оглянулся.

— Не оглянулся, — согласился Телль.

— Мне интересно: будь с нами Ханнес, и появись такой сосед, и такая надпись на двери — что бы ты сделал? Думаю, что ничего.

***

Когда Телль сказал соседу, чтобы тот не писал на их двери, Роман ответил, что это не он.

— Больше некому, — уточнил Телль.

— Ну ты видел, что это я?

Наглый взгляд соседа смутил Телля.

— А старикам тоже не вы? — показал он на дверь пожилых супругов.

Роман специально не отвечал Теллю. Он стоял и ждал, пока тот уйдет. Поняв это, Телль решил не уходить. Неизвестно, чем бы закончилось их молчаливое противостояние, если бы не выглянула Фина.

— Пойдем, — позвала она мужа.

Под ухмылку соседа Телль зашел в квартиру.

— Ты чего на него свое время тратишь? Зачем с ним вообще разговариваешь? — негодовала Фина. — Еще, поди, и "вы" ему говоришь. Он ведь в лицо тебе плюет.

— Пока только в спину…

— Нет. В лицо.

Фина хотела выложить жене Романа про то, как тот приводил на ночь женщину. Но Телль попросил не делать этого.

— Ты или разобьешь семью, тогда два человека станут несчастными — мальчик и его мама. Или они помирятся, а ты станешь крайней, потому что ты хотела разбить семью.

— Опять ты мне мешаешь… — гнев Фины переключился на мужа. — Получается: жена его будет жить в обмане, а этот подонок станет делать, что хочет?.. Ты не посчитал нужным скрывать от Ханнеса, что его ждет. "Мы должны быть честными перед ним", — так ты говорил, верно?

Упрек Фины ноющей болью застрял внутри Телля. Если б он не сказал тогда сыну! Как мучился Ханнес, как переживал после тех его слов! Как тяжело было ему принять такое решение! Маленький мужественный человек…

Остыв, Фина уверенно взглянула на Телля.

— Знаешь, что я придумала? Не стирать надпись.

— Как? — только и смог от неожиданности произнести Телль.

— Поглядим, что он сделает, — делилась своими мыслями Фина. — Мне интересно. Ведь он специально пишет, чтобы мы стирали, он так борется с нами. А мы не будем.

Несколько дней надпись оставалась нетронутой. Но потом дверь оказалась исписана полностью. Тем же почерком было опять выведено слово "предатили", а еще, по несколько раз, — "воры", "враги" и "вредитили". Поглядев исподлобья на все это, Телль взял тряпку.

— Нет, — сурово остановила его Фина. — Оставь.

Едва закончился по Нацвещанию выпуск новостей, как настойчиво зажужжал звонок. Зажмурившись от сверлящего голову звука, Телль повернул замок. На пороге стоял комендант.