Последний сын

Фине было неловко перед сыном. Она поднялась, чтобы выйти с кухни.

— Мам, ты куда? — остановил ее Ханнес.

Пальцы сына положили на стол недоеденную полоску.

— Да я… — начала Фина, но ничего не смогла придумать.

Она вернулась на табурет, взяла руку сына и поцеловала вымазанные шоколадом пальцы.

Съев еще одну полоску, довольный Ханнес сложил остальное в блюдце. Вымыл руки, убрал блюдце с шоколадом в холодильник.

— Это потом.

Обняв мать, сын сказал ей "спасибо" и пошел к себе.

Фина посмотрела на разглаженную на столе обертку от шоколада. На красном фоне золотыми буквами было написано "Победа". Сдвинув ладонью обертку со стола, Фина смяла ее в кулаке. Опомнившись, она отделила от бумаги фольгу и накрыла ею шоколад в холодильнике. Бросив бумажную обертку в мусор, Фина наскоро помыла чашки, после чего отправилась к сыну.

Дверь в комнату Ханнеса оказалась закрыта. От неожиданности Фина постучала в нее. Ханнес лежал на диване, смотря в потолок. Фина впервые видела, чтобы сын ничем не был занят.

— О чем ты думаешь, сынок?

Приподнявшись, Ханнес сел спиной к стене. Брови его по-взрослому сдвинулись, лицо стало серьезным.

— Я много думал про себя. Про то, что со мной стало бы. Я был бы, как вы, — всю жизнь работал, не поднимая головы. Появилась бы семья, дети, и вся моя радость была бы в них. Как у вас. А для себя — для себя уже ничего… Мне так не нужно.

— За эти месяцы ты стал старше нас, — поняла Фина.

Ханнес вздохнул. Слова давались ему с трудом.

— Я не прожил того, что вы. Но я видел море. Я летел в небе. Меня любишь ты и папа. Мне этого довольно. Мне не страшно. И вас оставлять не страшно — вы ведь вместе.

— Ты это говоришь, чтобы нам не так было больно? — с сожалением спросила Фина.

— Нет. Я просто понимаю, что для остальных я хуже всех. Хуже любого здорового человека. Таким, какой я есть, я нужен только вам. А вы не вечные.

Во взгляде сына Фина уловила жалость к ней с Теллем. Да. Сын действительно стал старше их. Она хотела как-то подбодрить его, но Ханнес опередил мать.

— Зато, — Ханнес сделал паузу, — я вас никогда не увижу старыми.

***

Тихо постучал своим стуком Телль.

— Что ты так долго? — с недоумением спросила Фина.

— Грузиться пришлось, — чуть нахмурился от неприятного воспоминания Телль. — Машин двадцать было. Военных. Загружать их согнали всех.

Быстро приняв душ, надев домашнее, он зашел в комнату к жене с сыном и сел на табурет у стены. Фину удивило, что муж не устроился на полу рядом с дверью, как обычно. У Телля ныла спина.

— Я думала, мы пойдем гулять, — растерянно произнесла Фина.

— Там темно уже, — Телль не хотел признаваться, что устал. — Давайте завтра с утра.

Фина взглянула на сына.

— Может, останемся дома и не будем ни на что отвлекаться? — поддержал тот отца.

Фина согласилась. Сын попросил конверт с семейными фотографиями. Фина давно хотела купить альбом для них, но снимков для альбома было немного. Достав черный конверт, Фина вытащила оттуда фотокарточки и стала вместе с Ханнесом их рассматривать.

— Я, — смеялся Ханнес, показывая на сидящего на большом стуле малыша с флажком в руке.

Лицо Фины просветлело.

— Здесь тебе год и четыре месяца.

Это самая первая его фотография. Взглянув на написанную на задней стороне снимка дату, Ханнес задумался.

— Да, год и четыре, получается, — посчитал он.

Фина молча протянула один из снимков мужу. По желтым разводам на обратной стороне Телль сразу узнал фото. Его сделали очень давно, когда он только приехал в город. Несуразные штаны, галстук, шляпа, — из всего, на что Телль променял надоевшую армейскую форму, лишь рубашка подходила ему. Фина, привыкшая к детдомовской строгости и одинаковости, сразу обратила на него внимание.

— Таким ты для меня всегда и останешься, — кивнула она на фото мужу.

Телль отдал ей снимок, который осторожно, обеими руками, тут же взял Ханнес.

— Каждый раз смотрю и не могу принять, что папа был молодым. Мне кажется: он всегда был, как сейчас.

— Ты вот по возрасту ближе ко мне такому, — Телль показал на фотографию, — чем я сейчас.

Фина, не моргая, смотрела на фото маленького Ханнеса. Если бы он не рос, если бы он остался тем малышом!

Аккуратно задвинув все снимки в конверт, Ханнес положил его возле матери. Фина убрала конверт в шкаф.

— Пойду ужин готовить, — она подмигнула сыну. — Помогать будешь?

— Да!

— Приходи.

Фина отправилась на кухню. Ханнес словно ждал этого.

— Пап! — позвал он.

Телль, который смотрел на сына, но думал о своем, вопрошающе кивнул ему.

— Как это будет? — шепотом, чтобы не слышала мать, спросил Ханнес.

Телль сразу понял, о чем говорил сын.

— Никак, — решительно начал он. — Я…

— Пап, — перебил его Ханнес. — Мы ведь обо всем договорились. Зачем ты?

— Да, договорились, — согласился Телль.

Не нужно, чтобы сын догадался.

— Я должен буду что-то выпить, так?

"Да", — показал глазами Телль.

— Вы только не заходите, когда это будет, — попросил Ханнес.

В двери комнаты появилась Фина. Она махнула рукой сыну, позвав его на кухню, и посмотрела на мужа.

— О чем говорили?

— Да так… — пожал плечами Телль.

— Ясно, — заключила Фина.