Последний Судья

У папы не было одной руки — она, как я увидела, оглядевшись, оказалась как бы припаяна к какому-то колесу на одном из клапанов, который, как я знала, относился к системе циркуляции криогенной жидкости: побелевшие пальцы цепко сжимали колесо-маховик этого вентиля. Но кровь, как ни странно, из обрубка не вытекала.

Я замерла на нижней ступеньке лестницы, и молчала долго, потому что не могла говорить или даже плакать: внутри меня словно всё застыло, и замерло от того, что я понимала: папа умер! И его не вернуть!

Мама сказала:

— Катерина! — это был первый в моей жизни случай, когда она назвала меня полным именем! — Одень вторые сапоги и перчатки. Нам нужно перенести отца в медотсек.

Как мы несли ужасно холодное тело через три Уровня и два длинных коридора, я помню плохо. Потому что я всё время рыдала, а вытереть слёзы не могла — потому что держала папу за ноги, а мама несла негнущееся тело со стороны головы. Поэтому я и не видела почти ничего — ни дорогу, которой мы шли, ни папу, ни маму. Слёзы буквально душили меня, но с этим я ничего не могла поделать, хотя знала — сейчас нужно делать дело, а не предаваться, как говорил об этом папа, эмоциям!

В медотсеке мама приказала мне положить папу на приёмную платформу камеры. Я помогла ей взгромоздить ставшее почему-то словно тяжелей тело на белую холодную поверхность из пластика. Мама щёлкнула каким-то тумблером, и платформа с папой уехала внутрь бокса с прозрачной передней стенкой. Я смогла наконец протереть глаза от слёз. Теперь мне было видно то, что оказалось вокруг нас.

Замигал цветными огоньками и зажужжал какой-то аппарат внутри бокса. Над телом папы проехала белая штанга с массивным прибором с раструбом. Что-то лязгнуло. С потолка спустились суставчатые манипуляторы с гибкими прозрачными шлангами. На концах у них были иглы.

Эти иглы вошли в тело отца, я увидела, как по ним начала двигаться какая-то жидкость — красная, как кровь! Какие-то пластины спустились — тоже с потолка камеры! — и прижались к папиной груди. Затем что-то щёлкнуло, и тело папы выгнулось дугой. Я закричала. Но мама схватила меня за руку, и, сама не замечая, стиснула с такой силой, что я прикусила язык.

И я замолчала. Только смотрела.