Последний суд

Она решила зайти куда-нибудь выпить чашку кофе и плотно позавтракать, прежде чем ехать в отель к Джонатану. Ей как-то не пришло в голову, что он мог остановиться в другом отеле. Сейчас, когда эта мысль посетила ее, она испугалась: в самом деле, а как она будет его искать? Вдруг он уже уехал в Рим?

«Я подумаю об этом после», — отбросила она прочь беспокойную мысль. Более насущной проблемой было то, что кафе еще не открылись, а французских денег у нее не было, из чего следовало, что она не может нанять такси.

Она спустилась по эскалатору в метро, посмотрела по схеме маршрут и рассеянно наблюдала за пассажирами. Примерно каждый десятый, оглянувшись по сторонам, перепрыгивал через турникет и как ни в чем не бывало бежал на платформу. В зале присутствовали блюстители порядка, но почему-то не обращали на «зайцев» никакого внимания. «Раз я в Париже, буду действовать, как парижанка», — подумала Флавия. Подхватив сумку, она подбежала к турникету, перемахнула через него и, чувствуя себя страшной преступницей, побежала на другой конец платформы.

Она помнила, что гостиница, где обычно останавливался Аргайл, находится где-то возле Пантеона; однажды они ночевали там вместе. К несчастью, в этом районе было полно других гостиниц, и единственной отличительной особенностью, которую помнила Флавия, была массивная дверь, украшенная богатой резьбой. Полюбовавшись на двери четырех гостиниц, она так и не нашла ту, что искала, зато получила подробные инструкции, как туда добраться.

В 8:15 утра она вошла в холл названной гостиницы и поинтересовалась у администратора, есть ли у них постоялец по имени Джонатан Аргайл.

Шелест страниц, после чего человек за стойкой признал, что такой постоялец у них есть.

— В каком номере он остановился?

— В комнате номер девять. Вы можете к нему подняться.

Флавия взбежала по лестнице и энергично постучала в дверь.

— Джонатан? — позвала она. — Это я. Открывай.

Ответом ей послужило долгое молчание. В номере никого не было. Странно, не похоже на Джонатана: он любитель поваляться до обеда.

Флавия постояла у двери, не зная, куда ей теперь деваться. Чего-чего, а того, что Джонатан может отсутствовать в такую рань, она никак не ожидала.

К счастью, ей не пришлось долго размышлять. На лестнице раздались тяжелые шаги отнюдь не балетного танцора, и Джонатан собственной персоной предстал пред ее светлые очи.

— Флавия! — воскликнул он голосом, каким человек, заблудившийся в снегопад в горах, мог приветствовать своего любимого сенбернара с фляжкой бренди в зубах.

— Это ты? А где ты был в такую рань?

— Я? Нигде. Бегал за сигаретами. Только и всего.

— В воскресенье, в восемь часов утра?

— Да, действительно. Знаешь, мне не спалось. Я так рад тебя видеть. Здесь.

Он раскрыл ей объятия и сжал с такой силой, какой она не замечала в нем прежде.

— Ты такая красавица, — сказал он, отступая на шаг и с восхищением разглядывая ее. — Необыкновенная.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Нет. А почему ты спрашиваешь? Я всю ночь ворочался, совершенно не выспался.

— Отчего так?

— Да все думал.

— Наверное, о своей картине?

— А? Нет, не о ней. Я размышлял о жизни. О нас. Обо всем таком.

— О каком таком?

— Да долго рассказывать. Ну, например, что было бы, если бы мы вдруг расстались.

— Вот как? — сказала она слегка настороженно. — А почему ты об этом думал?

— Это было бы ужасно, я бы не пережил разрыва с тобой.

— Да, но почему ты вдруг начал об этом думать?

— Просто так. — Он пожал плечами и вспомнил минувший вечер.

Флавия внимательно смотрела на него. Его поведение вызвало у нее подозрение, что он начал сомневаться в ее чувствах. Странным было то, что он высказал это. Обычно такие сентиментальные мысли он держал про себя. Ведь, в конце концов, Джонатан был англичанином.

— У тебя есть деньги? — спросила она после затянувшегося молчания, посчитав бессмысленным дальнейшее обсуждения вопроса. К тому же было слишком рано.

— Да, немного есть.

— Хватит на завтрак?

— О, на это хватит.

— Хорошо, тогда отведи меня куда-нибудь. А потом расскажи мне все, что с тобой за это время случилось, если я, конечно, не отключусь.

— Ты молодец, — сказала она, проглотив две чашки кофе и крошечный круассан. Она заметила, что перешла на снисходительный тон, но исправляться не стала — у нее не осталось сил следить за своей речью. — Если я правильно тебя поняла, ты считаешь, что Мюллер после выставки вышел на контакт с Бессоном и тот по его заданию выкрал картину и привез Делорме. После этого Бессона арестовали, а Делорме запаниковал и спихнул картину тебе. Вслед за тобой к Делорме наведался человек со шрамом под видом полицейского и выяснил, что картина у тебя. Тогда он поспешил на Лионский вокзал, где попытался похитить ее. Потерпев неудачу, он поехал за тобой в Рим, вышел на Мюллера и безжалостно убрал его с дороги.

— Ты отлично схватываешь суть, — восхитился Аргайл. — Я бы дал тебе пост в ООН.