Последний шаг

По-видимому, она опоздала на свидание и теперь торопливо объясняла причину задержки и просила собеседника подождать. Она обещала минут через десять быть на месте встречи. Положив трубку, она, раздосадованная, повернулась к офицерам:

— Извините… сами видите, меня ждут.

Откровенно говоря, она прямо указывала им на дверь, но Лучиан попросил ее оказать ему небольшую любезность и ответить на несколько вопросов.

— Не могу, тороплюсь, — отрезала она, теперь гневно глядя на Финкельштейна.

Тот лишь потупился, признавая свою вину.

— Я не задержу вас долго, — настаивал Лучиан.

Тереза, будто не слыша его слов, повернулась к Фрунзэ, который бросал на нее многозначительные взгляды, и резко отчитала его:

— Что вы меня все рассматриваете? Вы в моем доме, а не на бульваре. — Потом приказным тоном обратилась к Лучиану: — Слушаю вас!

Однако Фрунзэ, получивший хороший щелчок по носу, не сдался; ему был знаком подобный тип женщин, и поэтому он считал, что даже после такой суровой отповеди не следует отказываться от избранной манеры поведения. И он сделал вид, что резкие слова доставили ему удовольствие.

— Как у вас с акустикой? — поинтересовался Лучиан, будто не заметив инцидента.

— С чем? — переспросила Тереза.

— Может, я неясно выразился? — смутился Лучиан. — Через стенку слышно, что происходит в соседней квартире?

— К сожалению, да.

— Вчера вечером или, может, сегодня вы не слышали, был ли господин Пантази дома?

— Да я не только слышала, но и видела его.

— В котором часу?

— Довольно рано. Часов в пять утра. С ним был какой-то господин. Я как раз выходила из лифта… Я очень удивилась, столкнувшись с ним.

— То есть вы приходили, а он уходил?

— Да. И он был в отличном настроении. Он на самом деле уходил, потому что держал в руках чемодан, — торопливо выкладывала Тереза.

— Как выглядел сопровождавший его господин?

— Лет сорока пяти… Похож на иностранца… по одежде… Впрочем, сами понимаете, я возвращалась с вечеринки. Он мне улыбнулся, я ему улыбнулась… «До свидания, Тереза», — сказал он. Потом они вместе вошли в лифт.

Лучиан поблагодарил ее и, попрощавшись, направился к двери, увлекая за собой Фрунзэ. Но в прихожей все же успел спросить хозяйку:

— Справа ванна, а слева кухня?

— Наоборот, — сухо ответила она.

Тереза вышла в коридор вместе с ними. Заперла дверь и, не сказав ни слова, побежала, но не к лифту, а вниз по лестнице. Какое-то время был слышен стук ее каблучков. Трое мужчин остались дожидаться лифта. Когда они спускались, Финкельштейн заметил подавленно:

— По всей вероятности, с господином Пантази что-то случилось?

— Так оно и есть, товарищ Финкельштейн, — ответил Лучиан, глядя на его тонкий, почти прозрачный нос. — Мы и дальше будем просить у вас помощи.

— Ох! У меня дел невпроворот! Ну что прикажете делать, например, с теми, кто не платит за квартиру? Не хотят — и не платят! А сегодня столько дел свалилось на мою голову! — воскликнул управдом, пытаясь далеко не дипломатическим способом избавиться от лишних хлопот.

Тем временем Фрунзэ, не обращая ни малейшего внимания на его причитания, спросил, замужем ли Тереза.

— Да где там замужем!

— У нее есть друг?

— Если бы один! — коротко засмеялся Финкельштейн. — У нее друзей хватает…

Когда спустились, управдом, стремившийся как можно скорее укрыться в своем кабинетике, стал поспешно прощаться. Он протянул руку Лучиану.

— Вы хотите уйти? — удивился офицер. — Нам еще нужна ваша помощь. Вы живете в этом же доме?

— Шестнадцать лет… в квартире два, — ответил управдом обреченно. — Но до восьми часов я на месте, — счел он нужным уточнить.

— Не помню, я видел в вашем кабинете телефон?

— Телефон? — будто иронизируя, переспросил управляющий. — Откуда? Мы должны экономить, дорогие товарищи!

Лучиан попросил Финкельштейна не покидать своего рабочего места и сделал знак Фрунзэ следовать за ним.

Они вышли на улицу. Солнце село, и на город медленно и мягко опускались летние сумерки. Лучиан погрустнел, прислушался к шуму улицы, потом обратился к Фрунзэ:

— Я иду в машину звонить полковнику, а ты оставайся здесь.

— Думаешь, необходим обыск?

— Да, и немедленно. Попрошу санкцию прокурора.

— Этого мало. Ты подумал, как мы войдем в квартиру?

Лучиан хлопнул себя по лбу:

— Надо же! Это вылетело у меня из головы. Придется прихватить слесаря.

Они направились к машине.

— Что ты скажешь о Терезе?

— А что сказать? Думаю, она, как только тебя увидела, тут же и растаяла.

Нисколько не обижаясь на издевку, Фрунзэ подыграл другу по всем правилам:

— Ты знаешь, я это заметил. Все же есть во мне что-то, а?! — рассмеялся он, довольный, и подмигнул Лучиану.

2

Было около восьми, когда слесарь легко и даже, можно сказать, артистично открыл дверь квартиры Тибериу Пантази.

— Voilà![3] — воскликнул он, подражая фокуснику.

— Ну, Марин, ты силен! — похвалил его Лучиан. — Теперь оставь нам ключ и…

— Знаю, знаю… и могу сматываться! Мавр сделал свое дело — мавр может уходить.