Последний рейс

В начале последней июльской недели они с Александром Валовым высадились на берег Сатыги. Бригадиру эта деревенька была известна до последней кочки на дороге вдоль единственного ряда домов. Впрочем, вся округа по Оби верст на двести была хорошо знакома коренному северянину, потомственному рыбаку и охотнику. А Денисков попал в эти места впервые, хотя тоже родом был с Тюменского Севера, вырос на Тоболе близ его впадения в Иртыш, уж потом перебрался в областной центр. И вот теперь он завербовался в Сургутский рыбозавод на путину — захотелось поработать в полную силушку на речном просторе. По памяти юности он знал, что это такое — рыбацкая страда, потому на легкие деньги не рассчитывал. В рыбозаводе его зачислили в бригаду Валова. Кадровик объяснил, что у Валова нынче одна молодежь, скучно не будет, да и некогда будет скучать. Добирался до Сатыги на попутных, последний отрезок пути — уже в бригадирской шлюпке. И вот он ступил на сатыгинскую землю. Взобрался вслед за Александром на глинистое крутоярье, увидел ряд старых домиков и не сдержал иронического восхищения, свистнул протяжно:

— И это вся деревня… все наше?!

— Тут все и есть. Будешь квартиру искать или в бригадном сарае поместишься?..

— Э-эх, молодуху бы подыскать…

— Так нет молодух, — рассмеялся Валов. — Одни бабки… продавщица разве что.

— Тогда с бригадой.

В тот же день Борис познакомился со всеми. В бригаде было девять человек, тюменец десятый, ждали одиннадцатого — он должен был пригнать водомет. Без водомета рыбаки не могли неводить: попробуй управиться с многопудовым километровым неводищем на лодочной тяге! Пока бригадный невод лежал мертвой вылинявшей на горячем солнце копной. Промышляли помаленьку ставными неводами, рыбка шла потихоньку, но не та… До настоящей работы мужики скучали, резались в карты, гоняли наперегонки на шлюпках (местные рыбаки приехали на своих моторах).

Бригадир понравился Денискову, еще когда они столкнулись на берегу в Колосове, где размещалась контора первого участка Сургутского рыбозавода. Невысокий, он не производил впечатления приземистого человека — потому что был сухощав, жилист, легок в движениях, он и ходил так пружинисто, словно вырастал вверх… Умные коричневые глаза, чистое лицо с нечастой грустноватой улыбкой и множество других маленьких приметин говорили о воле доброй, характере прямом и разуме ясном. Валову было сорок лет. Остальным рыбакам в основном по тридцать — тридцать пять. Один был из Сургута, другой тобольский, двое приехали на быстрый заработок с хлебных мест, с ишимских степей, — эти держались особняком. Внимание Бориса привлек Семен Грачев. Рука у парня была железная, лицо открытое, взгляд цепкий, длинный неглубокий шрам на левой щеке придавал его широкой улыбке значение устойчивой иронии.

Первые дни в рыбацком стане прошли однообразно. Работы фактически не было. Водомет заторчал где-то в чужих водах. Борис воспользовался свободой и по всем правилам истого горожанина принялся загорать. Мужики смеялись над ним:

— Брось, Борис, дурака валять. На воде еще так поджаришься, что за зиму копоть не отпаришь!

Денисков несколько раз обошел Сатыгу в поисках какого-нибудь разнообразия, перезнакомился с местными жителями, о рыбалке, грибных и ягодных местах поговорил, в магазине потолкался. Продавщица, женщина лет сорока, протянула ему руку через прилавок:

— Тося… Маркушина.

Борис удивился такой непосредственности (еще не приходилось знакомиться с продавщицами через прилавок), неуверенно подержал теплую лодочку женской ладошки, назвался и сам.

— Ты, вижу, городской…

— Из Тюмени.

— На заработки?

— Как сказать. Но деньги нужны, конечно.

— На свадьбу?

— А деньги только на свадьбу нужны?.. — он рассмеялся.

— Можно и без денег пожениться.

— Дурацкое дело нехитрое.

— Ну, пока тогда, — Тося улыбнулась. — А то заходи, если скучно станет. Я девка добрая…

Выходя из магазина, Борис шутливо отвечал на приглашение продавщицы:

— Может, и приду, — и перехватил удивленный взгляд поднимающегося на крыльцо Семена Грачева.

— Что, парень, проверяешь местные кадры?..

— Да вот, забрел посмотреть, что тут есть интересного.

— И что нашел?

— Да ничего особенного. Пряники, тряпки допотопные, ведра да водка.

— А Тоська?..

— Баба обыкновенная. Ничего особенного…

— Ну-у, коли так, ладно, — недоверчиво процедил Грачев. — А то…

Денисков заметил в его глазах недоброе отчуждение, понял смысл затеянного разговора. Понял и сразу напружинился, инстинктивно не принимая снисходительно-угрожающий тон Грачева.

— Во-он как… — протянул он скорее по инерции, чем из желания ссоры. — Ну а если?.. Что же будет?

— Это ты о чем? — Грачев разыграл удивление.

— А ты о чем? — Денисков поддержал игру.

— Ха-ха-ха… ну, ты арти-ист… — Грачев рассмеялся, неожиданно искренне хлопнул Бориса по плечу. — Замнем для ясности, кореш!

— Кто бы спорил, а я никогда, — согласился Денисков.