Последний путь

Тело на столе было неестественно большим, более двух метров ростом, с кожей нездорового синевато-зелёного оттенка и несимметричными конечностями. Одна рука заметно длиннее другой. Уши разной формы. Ноги одного размера, но с коленями, которые сгибались на разной высоте. И с закрытыми глазами он казался скорее спящим, чем мёртвым.

Миссис Клервал вцепилась в руку Шелли и подтащила её ближе, предлагая изучить мельчайшие детали тела, тщательно сшитого из разных частей, как килт из пёстрых лоскутков.

– Как давно он умер? – спросила Шелли.

– Он не мёртв, – ответила миссис Клервал.

– Он просто отдыхает, – добавил Хэнк, – в ожидании своей новой жизни.

Миссис Клервал рассказала, что бесчисленное множество раз пыталась вдохнуть жизнь в это тело, но провалилась. И в итоге всё свелось к обычной рутине по спасению его частей от естественных природных процессов – то есть от разложения.

– Он выглядит довольно свежим, – сказала Шелли. Это был единственный комплимент, который она смогла придумать.

– Это было непросто, – ответила миссис Клервал. – Мы постоянно убираем старые части и заменяем их… новыми.

– Заменяете новыми? Откуда вы их берёте?

Маленькая подсказка, госпожа Шелли: их берут из продолговатых ящиков в двух метрах под землёй. Не забудь захватить лопату. Хех!

– Разве так важно, откуда я их беру? Важно только то, что это работает.

Шелли заметила в ближайшем углу пустой сосуд с надписью «Мозг Адама» и почувствовала, как её макароны с сыром поднимаются тем же путём, которым спускались. Не видя поблизости уборщиков, Шелли вежливо подавила позыв.

– То, чем вы занимаетесь в собственном доме, – это ваше личное дело, – сказала Шелли, повторяя фразу, которую как-то слышала от дедушки. А ещё эти слова неплохо подходили для прощания. И Шелли бросилась к лестнице.

– Рак-отшельник! Пожалуйста, не уходи, – начал умолять Хэнк. – Нам нужна твоя помощь.

Шелли остановилась на полпути.

– Моя помощь? Я не понимаю.

Хэнк прикрыл тело, пока его мама шла к лестнице.

– У тебя талант к науке, – сказал он. – Он у тебя в крови. И ты можешь вернуть моего брата к жизни.

Шелли не знала, что сказать. Конечно, сама идея в каком-то смысле вдохновляла её. Если у неё получится сделать нечто такое, она перестанет быть просто классным мозгом – она станет мировым! Возможно, Шелли даже сможет очистить запятнанную репутацию своей семьи раз и навсегда. Оставался один вопрос: есть ли у неё на это право? Вернуть к жизни мёртвую лягушку – это одно дело. Но мёртвого человека?

Ответом ей послужил раскат грома. О грозе предупреждал прогноз погоды, но Шелли сочла это знаком. Гром был предостережением свыше.

Глава четвёртая. Классный мозг (часть 2)

ТО, ЧТО В НЕЙ НУЖДАЛИСЬ для чего-то, кроме домашней работы по естествознанию, было для Шелли в новинку. Она всегда мечтала о том, как станет кому-нибудь для чего-нибудь нужна. «Ты пойдёшь со мной на танцы, Шелли?» – это было бы неплохо. «Выпьем вместе пиалу асая, Шелли?» – ещё лучше. Но «ты вернёшь мёртвое тело к жизни, ради меня, Шелли?» – это было предсказуемо.

Шелли была странной девочкой. Классным мозгом: и раньше, и сейчас. Может, пора было это признать. Некоторые странные дети признавали. И как часто говорил её дедушка, – это хорошо, когда тебя знают за что-то. Оживлять мёртвых – это действительно что-то. Как эксперимент, это во много раз превосходило вулканы из папье-маше. Но просьба миссис Клервал выходила за пределы возможностей даже классного мозга. Безусловно, Шелли уже вернула мёртвую лягушку к её лягушачьей жизни – но это ничто по сравнению с оживлением человека. Воскрешение мёртвых людей было омерзительно. Возможно, даже незаконно. Можно забыть о двухдневном отстранении от занятий. Её отстранят навсегда! Если возвращение мёртвых к жизни – это неправильно, я не хочу быть правильным.

– Мне жаль, но я не могу это сделать, даже если бы захотела, – сообщила Шелли Клервалам. Но сказать это было гораздо труднее, чем она ожидала. Шелли видела, как гаснет надежда в глазах миссис Клервал. Это выглядело так, словно мать потеряла своего ребёнка во второй раз.

Всё, о чем Шелли могла думать в первый день своего отстранения, – это растерянное выражение лица миссис Клервал. И её непрекращающиеся мольбы: «Почему, Шелли? Почему? Почему?» И разочарование, которое передалось и Хэнку. А потом Шелли представила счастливое семейное воссоединение, слёзы радости, которые прольются, когда Адам вернётся в их мир. Это будет во сто крат лучше, чем любая ярмарочная медаль. Это будет научный проект, который превзойдёт все остальные научные проекты.

Но было ли у неё на это право?