Последний пророк

В инструкциях толпа больше не нуждалась. Как большое проснувшееся животное, тяжело покатила вперед, подминая под себя зеленых и черных полицейских. Европейские костюмы сначала попятились, потом суетливо побежали. Недержавной прыткой рысью. Кордон спецназовцев, отделявший костюмных от толпы, был совсем тонок, но их машины стояли поблизости, метрах в пятидесяти. При желании можно было успеть. Огромный серебристый джип «тойота», пара черных «мерседесов» и темно-синяя гоночная «ауди». Хороший, быстрый транспорт. Но они замешкались, отступая. Не привыкли бегать быстро. И толпа, она бывает очень ловкой в таких ситуациях, перекрыла им дорогу. Отрезала от машин. В этот самый момент из-за мечети бегом вынеслась колонна черных. Наверное, они ждали там, прятались для подстраховки. На тот случай, если произойдет непредвиденное. Это были серьезные парни, человек тридцать — тридцать пять. В бронежилетах, в касках, с прозрачными пластиковыми щитами. И с автоматами. Выстроившись на бегу клином, врезались в толпу, прокладывая себе дорогу дубинками. Щит к щиту, рассекали пенящуюся биомассу, вспарывали ее. Толпа ахнула, подалась назад, расступаясь. Эффект неожиданности. Довольно скоро они добрались до пленников, окружили их плотным кольцом и повели, сомкнув щиты, к машинам. Некоторые из правоверных, особо рьяные, держались за головы, отирая кровь с лиц и халатов. Да, пролилась кровь. Черные колотили дубинками наотмашь. Еще немного, и все окончилось бы миром. Я искренне надеялся, что все кончится миром. Несколько синяков, разбитый нос… Уже толпа, почуяв отпор, ослабела, обмякла, потекла в стороны. Но над нею разъяренной бородатой цаплей снова вырос мулла Омар. Заорал, надсаживаясь, замахал руками.

Тогда началось то, с чего все и началось. Сначала в черных полетели камни. Там каменистая местность, полно крупных камней под ногами. Есть что швырять. Камни ударялись о щиты, не причинив черным особого вреда. Но толпа увлекалась все больше. Сгустилась, сомкнулась, отвердела.

Налилась дурной силой. Знаменем парил над нею, срывая голос в крике, мулла Омар. Черные дисциплинированно, пядь за пядью, отступали. И вдруг раздались выстрелы. Понятия не имею, кто и в кого стрелял. Может, в воздух. Чтобы испугать. Но, наверное, стреляли из толпы по черным. Из них никто не пошатнулся, не упал, точно. Я видел. Однако толпа завизжала сотнями глоток и навалилась. Сразу, тяжелым молотом, ударила в щиты. Как штурмовым бревном — в городские ворота. Черные посыпались в стороны, приседая, закрываясь от ударов. Их начали бить. На моих глазах двоих или троих просто затоптали. Тогда черные дали несколько очередей из автоматов. Точно, в воздух. Могу подтвердить под присягой. Толпа не реагировала, она почувствовала кровь, озверела. Была готова на все, что угодно. И черные ударили по людям. С бедра. Длинными очередями. Тоже потеряв всякий контроль над собой. Им было не до контроля, они хотели жить. Сразу упали человек восемь — десять, потом еще несколько. Бешеная толпа дрогнула, отступила и бросилась врассыпную. Им наперерез вырвались три полицейских грузовика — подкрепление. Черные со щитами посыпались на землю. Началось что-то дикое, жуткое. Людей хватали, валили на землю, избивали дубинками и прикладами. Только потом тащили в машины. Один, я помню, молодой парень упал на колени, поднял руки, защищаясь. К нему подбежали сразу трое. Один с разбегу ударил ботинком в лицо, другой — дубинкой по голове. Парень рухнул на землю. Даже не успел вскрикнуть. Его немного попинали и только потом поволокли. Хорошо, если он был просто без сознания. Какого-то старика дервиша тащили по земле, ухватив за бороду. Они тоже были звери, черные. Хуже зверей.

— Уходим! — коротко скомандовал Жан-Эдерн, как стенка белый. — Быстро за мной!

— Сейчас, сейчас! — Гюнтер, ненормальный, прикипел к камере. — Еще пару кадров. Это же сенсация, сенсация!

— Пошел, придурок! — Жан-Эдерн, невысокий и с брюшком, ухватил здоровенного немца за руку, как мальчишку, и так дернул, что Гюнтер чуть не упал. С виду директор картинной галереи казался куда слабее. — Я тебе покажу сенсацию!

Переулками, дворами-огородами, бегом мы кинулись прочь и оказались на вилле гораздо быстрее, чем я ожидал. Навстречу выскочила перепуганная злая Таня с малышкой. Что-то почувствовали они, наверное.

— Так. — Жан-Эдерн не дал никому сказать и слова. — Слушайте меня внимательно. Из дому ни шагу. Даже на пляж. Сидите все внутри. К окнам желательно не подходить. Следите за ребенком. Я скоро вернусь. Надеюсь, в течение двух-трех дней я доставлю вас на территорию российского консульства. Все.

— Погодите, погодите! — вскрикнула Таня по-русски. — Объясните мне, что происходит?

Он понял ее вопрос без перевода и ответил коротко:

— Самое худшее.

Повернулся и ушел. Теперь представьте наше состояние.