Последний поцелуй на ночь

Но даже среди них Нина Лисицына стояла особняком. Она практически не двигалась, содержалась в отдельной палате. Максим настоял, чтобы за ней ухаживали – регулярно мыли, помогали с естественными потребностями, делали массаж от пролежней. Так хотел бы ее родной отец… и отчим Максима. Но на большее он не решался. В палате Нины находилась только кровать и медицинское оборудование.

Это стало для нее худшим наказанием, чем любая тюрьма. Не просто изуродованная, но и потерявшая возможность двигаться, запертая в четырех стенах… И это после того, как она поверила, что стала вершительницей чужих судеб! Женщина была не готова к подобной участи. Она объявила голодовку, но это привело лишь к тому, что ей стали вводить внутривенно питательные смеси.

– Вот тут она, – санитарка постучала кулаком по мощной деревянной двери. Слишком серьезная преграда для едва двигающейся женщины, но так надо, такие правила. – Вы уверены, что мне не нужно пойти с вами?

– Уверен.

На самом деле Максиму очень хотелось, чтобы его кто-нибудь сопровождал. И даром что Нина не может на него напасть, страх-то все равно остается! Но Марк был прав: при посторонних она точно не будет разговаривать. А если они останутся наедине, шанс все еще есть.

Дверь перед ним открылась, пропуская в полумрак палаты. Воздух внутри оказался душным, спертым, свет обеспечили в необходимом минимуме – всего-то одна лампочка, да и та рыжая какая-то.

У крошечного подвального окошка располагалась кровать, на которой лежала Нина. Теперь в ней едва можно было узнать живого человека… Несмотря на все питательные смеси, без обычной еды она жутко похудела, и на скелетообразном теле ее обожженная кожа смотрелась особенно пугающе. Волос по-прежнему не было, щеки запали, и только глаза горели на ее лице привычной яростью.

– Ты… – прохрипела Нина. Судя по всему, она уже давно не использовала голос по назначению. – Зачем ты пришел сюда? Кто тебе позволил?! Я тебя не звала! Решил порадоваться, увидеть, во что ты превратил мою жизнь?!

Датчики показывали, что ее пульс ускорился. Не до критического уровня, но вполне ощутимо. Это была опасная тенденция, если учитывать, что прошлый серьезный приступ, устроенный диверсией Евы, и оставил ее парализованной.

– Спокойно, я пришел не издеваться! Я по делу. Мне есть о чем поговорить с тобой.

– А мне с тобой не о чем говорить!

Глупо ей объяснять, что он к ее бедам не имеет отношения. Что если бы она не взялась убивать несчастных девушек, если бы не уничтожила родного отца, все было бы хорошо. Она не поверит и не поймет, так зачем пытаться? Вместо этого Максим перешел к сути:

– Мне нужна твоя помощь. Если не откажешь, можно поговорить о награде.

Она все еще смотрела на него с ненавистью и все же ответила спокойней:

– Тебе? Моя помощь? Вот это уже интересно! Что же могло понадобиться моему здоровому, а теперь еще и богатому братику от забытой старшей сестры?

– Я тебя не забывал…

– Да, ты превратил мою жизнь в ад! Лучше бы забыл, честное слово!

– Нина, не начинай… Мне нужна информация о Павле Некрасове.

– А я тут при чем? Думаешь, мы все это время нежно переписывались, он мне открытки к праздникам присылает?

– Нет. Но думаю, что ты про него знаешь больше, чем родная мать. Ты ведь не доверяешь людям…

– Не без причины!

– Может быть. Но, уверен, ты и на Некрасова собрала полное досье. Нам очень нужно его поймать, а он спрятался.

– Естественно, он же себе не враг, чтобы перед вами с красным флагом бегать!

– Он и без флага не бегает. Но нам очень нужно найти его, и без тебя это вряд ли возможно.

На сей раз она не торопилась с ответной репликой. Чувствовалось, что Нина продумывает возможные варианты – как шахматист партию. Это напрягало. Максим почувствовал, как вдоль позвоночника стекают капельки пота, хотя в палате было совсем не жарко.

Наконец она сказала:

– Ты ведь понимаешь, что я не буду делать это из любви к вам. Я по-прежнему считаю вас уродами. Некрасов мне тоже глубоко безразличен… Хотя нет, за то, что он меня бросил, я бы не отказалась сломать ему обе ноги. Но моя неприязнь к нему все равно слабее, чем желание посмотреть, как ты захлебнешься собственной кровью. В чем мой интерес?

Максим с трудом сдержал вспышку злости. Возможно, она заметила его реакцию, но еще больше показывать гнев он не хотел. Нине ведь только того и надо: взбесить его, заставить потерять контроль. Нет, не заслужила она такого шоу!

– Свой интерес назови сама. Сразу предупреждаю: захлебываться кровью я не собираюсь.

– Жаль, но я ожидала чего-то подобного, – вздохнула женщина. – Что ж, давай посмотрим… Я не могу дать гарантии, что вы поймаете Некрасова по моим наводкам.

– Считаешь, что он уже выехал из страны?

– Э нет, подожди, братец! Отвечать на твои вопросы я начну, когда мы с тобой договоримся. Так вот… Даже если я все расскажу, вы можете его и не поймать. Мне нужно получить такую награду, которая гарантированно будет моей, даже если у вас ничего не получится.

– О какой награде идет речь?