Последний поцелуй (ЛП)

— И у нашей семьи есть такие конкуренты. Далекие кузены. Семья Ласкос. Один из них прознал о том, что моя мать все еще жива. Понятия не имею, как они об этом узнали. Может, мама проговорилась кому-то из своих друзей. Может, один из членов семьи Ласкос заинтересовался и решил провести расследование. Наверное, мне уже никогда не узнать. Знаю только, что моя мама была легкой мишенью. — Его голос не дрожал, но в глазах плескались боль и скорбь.

— Ох, Рив. — Я редко сочувствовала людям, но за него душа болела искренне. До этого мне всегда хотелось оказаться в его объятиях, теперь же сама жаждала обнять его.

Саллис покачал головой, и я знала, что он пытается выбросить из головы болезненные воспоминания, а не отвергает мое сочувствие.

— Во всяком случае, я, хоть и смутное, но имел представление о своих родственниках по маминой линии. Знал, что они живут в Греции. Поэтому, когда они связались со мной, не сильно удивился. Мне было шестнадцать. Мои родители погибли. У отца не было семьи. У меня не было особого выбора, когда они предложили переехать к ним.

— И ты ничего не знал об их бизнесе? — Каким бы ни был его ответ, итог — неизбежен.

— Не имел ни малейшего представления, — подтвердил Рив. — Однако быстро это понял.

Он наклонился ко мне, как бы подчеркивая свои следующие слова:

— Потому что именно так в нашей семье все и устроено. Нельзя ходить по краю на цыпочках. Лишь полное погружение. А для меня это было как крещение огнем.

Волосы на затылке встали дыбом, когда я осознала правду. И ведь уже давно это подозревала, но отказывалась верить, даже когда увидела совместную фотографию Рива с Микелисом.

— Ты тоже мафиози.

— Я был мафиози, — поправил Рив.

— Ты же сказал, что пути назад нет.

— Полагаю, я исключение.

Я откинулась на спинку сиденья и задумалась, а Рив в это время молчал. Мне казалось, что он опасен, и это была одна из причин, из-за которой он меня притягивал. Он всегда говорил, что, на самом деле, мне не захотелось бы знать правду. Я сомневалась, что Саллис прав. И, в то же время, сомневалась, что не прав.

— Ты не участвуешь в семейном бизнесе? Совсем?

Рив встретил мой взгляд.

— А какой ответ тебе бы хотелось услышать, Эмили?

«Нет». Конечно же «нет».

Я сглотнула комок в горле.

— Ты сказал, что не участвуешь. Сказал, что ушел от них.

Рив чуть заметно кивнул. Потом оперся локтем о подлокотник и подпер рукой подбородок.

— Но я был замешан в нем. В полной мере. Сперва я даже не понимал этого. Сначала просто вместе с кузенами выполнял поручения дяди Никки. Потом сопровождал его во время так называемых «переговоров». Несколько таких встреч, и я стал называть их «разборками». Уверен, ты догадываешься, что на них происходило.

Если все просмотренные мною ТВ-шоу были основаны на реальных событиях, то да, догадывалась. Хотя моей темной стороне стало любопытно. Ей хотелось услышать детали. Но я хотела узнать нечто более важное.

— Ты участвовал в этих разборках или просто наблюдал?

Рив прищурил глаза.

— А ты как думаешь?

Думаю, ты не хочешь, чтобы я знала.

— Думаю, тебе нравится, когда я предполагаю худшее.

Рив рассмеялся.

— Туше́.

Саллис на минуту задумался, и мне пришло в голову, что он был раздосадован тем, что хотел, чтобы я верила в него, как я и сама того хотела. Одна часть меня желала все узнать, желала, чтобы он рассказал правду, какой бы та ни была. Но другая часть не хотела знать, что Рив, как я собственно и думала, опасен. И, в то же время, мне не хотелось думать, что он совсем не опасен.

И если Рив не разрывался между подобными мыслями, то хотя бы меня понимал. Саллис ничего не подтверждал, лишь намекал.

— Я идеально вписался в эту жизнь, — сказал Рив. — Будто так и должно было быть. Словно все это было у меня в генах, что, полагаю, так и есть.

Да, ему это подходило. У него получалось. И он хорошо смотрелся в этой роли.

Однако пора уже было перестать думать о том, как он выглядел. Это нисколько мне не помогало.

Я устало провела рукой по лицу, собираясь с мыслями.

— Что произошло потом?

— Несколько событий. — Рив поменял позу и наклонился ко мне, поставив локти на колени. — Микелис заинтересовался мной. Он был старшим братом моей мамы, и они были довольно близки, пока вместе росли. Он поставил перед собой цель вырастить меня, как когда-то растил своего сына Петроса. Поэтому посылал меня одного на разборки. А когда мне исполнилось восемнадцать, сказал, что у него приготовлен для меня подарок.

Мы влетели в зону турбулентности, и самолет начало трясти, но, уверена, тошнота была вызвана не только этим. Я провела наедине с дядей Рива лишь двадцать минут, но этого времени мне хватило, чтобы понять, насколько этот человек ужасен. Я понятия не имела, какой подарок тот мог преподнести любимому ученику. Но, учитывая богатую фантазию, я, и не зная этого, уже была в ужасе.

Рив заметил, что мне стало некомфортно.

— Ты в порядке? В хвосте самолета есть кровать, если хочешь, то можешь прилечь. — В его тоне проскользнул легкий намек на озорство.