Последний поцелуй

У него закрыты глаза, но он крепко держит меня руками за талию, чтобы удержать на месте.

– Почему твои глаза закрыты?

– Ты так хороша. Я пытаюсь контролировать себя, но это трудно, – он прижимается лбом к моему. – Не хочу причинить тебе боль.

Ох. Я раздумываю об этом, как об очередном тесте.

– Твой пенис растягивает моё влагалище на несколько сантиметров, что вызывает небольшой дискомфорт. Возможно, он такой длинный, что достаёт до моей шейки матки, но я не совсем уверена, что чувствую это.

В ответ на это он стонет, будто от боли.

– Продолжай говорить, Наоми, – рычит он. – Расскажи мне ещё.

Я изучаю его лицо, ища подсказки. Не уверена, что ему весело с членом во мне. Я была мокрой от возбуждения, но теперь, когда он во мне, не думаю, что всё ещё наслаждаюсь этим. Чувствую себя... переполненной.

Выражение его лица сжато, глаза закрыты, а губы вытянуты в довольно диком выражении. Я бы сказала, что он расстроен, но плохо разбираюсь в таких вещах. Он сказал, что боится потерять контроль. Я делаю что-то неправильно? Я многое изучала о сексе и не хочу казаться неопытной дурой. Рассуждаю сама с собой, а потом решаю показать Василию, сколько я знаю.

– Длина самого большого пениса составляла тридцать четыре и три сантиметра, в диаметр он был более пятнадцати сантиметров, – говорю я ему. – Не думаю, что у тебя такой же большой, но ты определённо у той же границы. Внутри меня я чувствую, что ты чрезвычайно большой.

Ещё немного сдвигаю бёдра, пытаясь устроиться поудобнее.

– Да, вот так, – шипит Василий, снуя руками на моих бёдрах, поднимая их и снова опуская на члене по всей длине, что вызывает интенсивное трение между нашими телами.

У меня из горла вырывается неловкий звук, звучащий, как визг. Его дыхание снова переходит в выкрик. Я упираюсь ладонями в его грудь, стараясь шевелить бёдрами вслед за его руками, так как очевидно, что он этого хочет.

Его большой пенис снова и снова врывается в меня резкими и суровыми движениями. Изначальный дискомфорт, который я ощущала, проходит.

– Должно быть, стенки моего влагалища растянуты сейчас, чтобы принять тебя, – говорю я ему. – Влагалище может растягиваться, потому что его стенки имеют складки, которые могут сокращаться и расширяться, как аккордеон. Полагаю, мои стенки сейчас расширены...

Он снова пронзает меня, и на этот раз я задыхаюсь, ударяя ладонями о его грудь, поражённая таким грубым движением. Каждый раз, как я начинаю говорить, он отвлекает меня, и это начинает надоедать. В раздражении я бью его в грудь.

– Василий, ты слушаешь меня?

– Я слышу каждое твоё слово, Наоми. Твои сладкие губы так соблазнительно двигаются, а голос наполняет мои уши, как сирена. Твои слова заставляют мой член изнывать, – говорит он, открыв глаза и поднимая голову, чтобы посмотреть на наши тела.

Он наблюдает, как я скольжу бёдрами по всей длине его члена.

– Тебе хорошо, Наоми?

Его сладкие слова смягчают моё раздражение.

– Неуверена. Но мне больше не больно.

Он приподнимает меня наверх.

– Если бы тебе было хорошо, ты бы сказала мне. Я попадаю на твою точку G.

– Не знаю. Я никогда не трогала свою точку G, – теперь мне становится любопытно. – Как ты узнаёшь, что попал в цель?

– Ты бы знала, – говорит он, присаживаясь и удерживая меня своими мускулистыми руками.

Поднявшись, он оставляет меня на себе, и я цепляюсь за его шею.

– Обхвати меня ногами, Наоми.

Чувствую себя уязвимой, когда он двигается, понимая, что между нами появляется расстояние. Но у него явно есть определённая цель, и одной рукой он обнимает меня за спину, а я крепко обнимаю его в ответ.

– Ч-что ты делаешь?

Он не отвечает, а наклоняется, срывая одеяла и простыни с кровати. Я цепляюсь за него, как паукообразная обезьяна, задаваясь вопросом, сколько же в нём силы, чтобы удерживать меня. Он удовлетворённо выпрямляется, глядя на меня.

– Я положу тебя на кровать, Наоми.

– Нет! – говорю я. – Она грязная! Подумай о микробах...

Он не слушает, а просто толкает меня на матрас, наваливаясь на меня своим большим телом. Затем он хватает подушку, грязную, грязную подушку, и подсовывает её под мои бёдра.

– Василий, я касаюсь кровати, – хнычу я, хлопая рукой по его груди. – Мне это не нравится.

Он игнорирует мои протесты и снова начинает входить в меня. Движения становятся медленнее и точнее, и он наблюдает за выражением моего лица, изучая реакцию. Пока я всё ещё огорчаюсь от своего расстройства, он наклоняется, что заставляет его пенис ещё глубже проникнуть внутрь меня, и шепчет.

– Я прочитал исследование о том, что матрас самая чистая часть кровати.

– Да?

Он поворачивает бёдра напротив моих.

– Да, – рычит он, толкаясь рукой в заднюю часть моей ноги так, что колено оказывается почти прижато к матрасу.

Он ещё больше наклоняет мои бёдра и целует меня в нос, что кажется удивительно нежным жестом, учитывая дикость его движений.

– Понимаешь, он ведь всегда накрыт чем-то. Никто никогда не лежит прямо на матрасе.

В этом есть любопытная логика, которая успокаивает мою панику.

– Я никогда не слышала об...