Последний поцелуй

Мы заказываем завтрак. Василий берёт апельсиновый сок, а я спрашиваю официанта, в банке ли он. Ведь по данным агентства Министерства здравоохранения и социальных служб США, на каждые двести пятьдесят миллилитров приходится одна личинка. А какие данные в Европе, я не знаю. Он меняет свой заказ на выпечку и кофе. Я заказываю омлет из белков и шпината, а пью воду. Без лимона. Поскольку более семидесяти процентов лимонов заражены микроорганизмами по кожуре, о чём я сообщила Василию.

Он таращится на меня, когда я говорю о безопасных пищевых продуктах.

– Удивительно, что ты ешь хоть что-нибудь. Ведь ты могла бы просто принимать витамины.

– На самом деле, витамины вообще не регулируются агентством Министерства здравоохранения и социальных служб США, и это показывает...

Василий поднимает руки вверх.

– Позволь мне поесть прежде, чем ты расскажешь мне больше.

Пожав плечами, я несколько минут полирую салфеткой свои серебряные приборы и пытаюсь стереть любых микробов, а затем втыкаю их в свой омлет.

– Так, почему ты сегодня утром изучала БДСМ? – спрашивает он, откусывая выпечку, которая оказалась круассаном, и потягивает кофе, выглядящий как латте из Старбакса.

Я поворачиваю тарелку по часовой стрелке, чтобы съесть еду с дальнего конца тарелки.

– Покупатель Мадонны – Эмиль Ройер-Менард. Он часто посещает секс-клубы такого рода.

Он делает паузу и внимательно изучает меня.

– Я не встречал такого имени.

– Это потому, что я удалила все следы поисков прежде, чем мы покинули Рио, – я разрезаю свой омлет. – Тебе стоит есть больше яиц. Это очень безопасный продукт питания, потому что яичная скорлупа предотвращает попадание бактерий в яйцо.

Он отмахивается от моей полезной информации.

– Расскажи мне больше о Ройер-Менарде.

И я рассказываю ему всё, что узнала. Он французский экспат, состоит в фетиш-клубах, любит добывать чрезвычайно редкие предметы, которые затем бесследно исчезают. Его банковский счёт увеличивается с каждым годом, несмотря дорогие покупки, поэтому можно с уверенностью сказать, что он перепродаёт товары покупателям, которые не хотят быть замеченными. (Прим. редактора: Экспа́т ­ – сленговое название для иностранных специалистов, реже самоназвание)

– Скорее всего, он подготовил твою «Мадонну» и перепродал кому-то ещё.

Василий молчаливо поглощает информацию, не издавая ни звука, кроме звона кофейной чашки. Я наблюдаю за этим, задаваясь вопросом, обеспокоит ли его то, что приложу свой рот туда, где был его. Я очень привыкла к его микробам, мне нравится мысль о том, чтобы попробовать и узнать, какой он на вкус рано утром.

Он щёлкает пальцами перед моим лицом, и я понимаю, что ушла в себя.

– Да? – спрашиваю я.

– Я очень расстроен, Карен. Какую ещё информацию ты утаиваешь от меня? – у него изогнуты губы, и думаю, что разозлила его.

Мгновение я раздумываю, что ещё я от него утаиваю.

– Я энергично мастурбировала прошлой ночью перед сном.

Он облизывает губы.

– Хотя это важная информация, но я имел в виду касательно «Мадонны».

Я пожимаю плечами.

– Теперь ты знаешь всё. Если я узнаю больше, я поделюсь. Мы – команда.

По крайней мере, сейчас. То, что он убил Алексея, чтобы спасти меня, свело нас вместе. Мы едины.

– Думаю, мы должны отправиться туда сегодня.

– Куда туда?

– В секс-клуб. Найти Ройер-Менарда.

Он шепчет низким голосом, что не понять, согласен ли он.

– И что заставляет тебя думать, как нас туда пустят?

– Мы будем под прикрытием. Ты можешь стать моим рабом.

Глава 17

Василий

Поход в секс-шоп никак не облегчил тяжесть моего члена, который уже был наполовину готов, когда я утром наблюдал за ней голой перед компьютером. Моё постоянное отвращение к сексу заменено почти постоянной эрекцией. Мне трудно слушать её голос, наблюдать за ней, вдыхать запах жасмина, который она источает после душа. Будто моё тело сотни лет находилось в покое.

В моём воображении она представала со свирепым видом в кожаных сапогах и ошейнике. Ничего больше. Её тяжёлая грудь подпрыгивала бы при каждом движении высоких каблуков на сапогах. Наклонившись, я смог бы раздвинуть у неё ноги, открыв взгляду её сокровенное. Верёвкой мог бы привязать её руки к талии или связать их над головой, вытянув тело в линию от пола до потолка, что позволило бы мне без помех исследовать её тело.

«Ты будешь моим рабом».

Любая другая женщина ждала бы, что я стану протестовать против идеи подчинения, но Наоми необычная женщина. Для неё это предложение абсолютно рационально, потому что она предпочитает порядок и контроль.

Продавец игнорирует нас. На нас яркая туристическая одежда, видимо, она считает, чтобы мы зашли по ошибке.

Наоми рассматривает предметы, ничего не трогая, но её взгляд то и дело возвращается к кожаному бюстье. По виду оно скорее ошейник и корсет, соединённые сзади кожаными ремнями. Я поднимаю его с витрины и держу перед собой.