Последний поцелуй

Лидерство означает – эффективное использование кнута и пряника. Я руковожу кнутом. Всегда. Петровичи понимают только кнут. Для них пряник или не существует, или несёт подозрения.

Боевики – молодые мускулы нашей организации, которых наш военачальник Александр мальчишками подобрал на улице, чтобы защищать барство, устали от постоянной угрозы их семьям и домам. Они спят с одним открытым глазом и рукой на сердце, задаваясь вопросом, убьёт ли брат их мать или изнасилует сестру в качестве возмездия за какое-то нарушение кодекса Братвы.

Старшее поколение, такое, как Томас или Килмен, и те, кто сидит в совете «Братвы Петровичей», не могут передать мне власть над этой организацией, ведь я простой пехотинец, проданный отцом в качестве погашения долга. В связи со смертью Сергея и единственной оставшейся настоящей Петрович, злобной Еленой, у меня есть выбор. Попытаться вырвать контроль над братством у старой гвардии или уйти.

И я бы ушёл. У меня есть деньги, ведь я долгое время был «Петровичем», и меня заставили убить многих врагов. Но чтобы выжить, «Братва Петровичей» должна оставаться сильной.

Если я чему и научился, то тому, что люди, у которых ничего нет, и есть жертвы. Те, у кого есть сила и деньги, могут защитить других.

Томас потирает подбородок рукой.

– Есть одна вещь, которую ты бы мог сделать.

– Это легенда, Томас, – вздыхает Килмент.

– Я сделаю это.

Легенды существуют, потому что в них верят. Если эта вера поможет избавиться от Елены Петрович и обеспечить мне мирное существование, тогда я сделаю эту глупость и заполучу картину. Их желание вернуть прошлое абсурдно, ещё одна причина, чтобы отправить старую гвардию на покой.

– Вы хотите, чтобы я добыл Караваджо¹? Возгласы удивления и замешательства заполняют комнату.

– Так ты знаешь, – уныло говорит Килмент.

Я в курсе, так как этой историей со мной давно поделился Александр.

– Знаю, что знаменитый триптих, написанный Караваджо, когда-то висел во дворце Медичи во Флоренции, и, возможно, на вилле Кареджи. Он был заказан, как алтарь, но считался слишком богохульным, так многие его составляющие были осуждены. Медичи подарили его Фёдору Перовому, который позднее его потерял, когда в России было Смутное время. А когда в семнадцатом столетии к власти пришли бояре, картину, по слухам, восстановил Пётр Великий. Дедушка Петрович владел картинами, они висели в большом зале, пока не были утеряны, проданы или похищены во времена Сергея. Многие говорят, кто владеет ими, владеет миром.

Томас кивает, согласный с моим изложением, но Килмент выглядит не убеждённым.

– Триптих² известен под названием «Мадонна и волк», – заканчиваю я.

Петровичи любят эту картину, потому что женщина, которую изобразил Караваджо, была якобы настоящей Марией Магдалиной – шлюхой. А волк? Это изображение человека-волка, который поедает Марию. Несмотря на ужас происходящего, на его лице выражение экстаза. Волк тоже рассматривается, как метафора со старорусским названием воров. Волки – воры у двери. Мы хищники, а остальные – жертвы. Однажды я видел триптих, когда Елена Петрович устраивала чей-то день рождения. Считалось, что Сергей продал его, чтобы финансировать свои грязные извращения.

– Но почему это так важно? Это же просто картины?

Томас смотрит на меня.

– Это символ богатства и силы, который потеряли. А Караваджо – один из величайших художников всех времён, его работы нельзя называть просто картиной. Она принадлежала Петру Великому. Она бесценна, единственная в своём роде. Почему она нужна нам? Позорное пятно на фамилии Петровичей, что она в чужих руках. И теперь, как никогда раньше, мы должны показать нашим врагам, что мы сильны.

– Значит, вы хотите картину, но почему она, как тест на верность? Разве я не доказывал свою преданность снова и снова?

Я расправил руки, покрытые шрамами, будто они и есть доказательство моей верности.

– Караваджо был утерян много лет назад. Многие из нас пытались его найти, но безуспешно, – признаётся Томас. – Если ты найдёшь её, то покажешь себя хитрым и находчивым человеком, который ничего не боится. Восстановишь гордость братства и покажешь себя ценным лидером.

Я сдерживаю отвращение, накатившее изнутри, и сжимаю губы. Лидер не бегает по миру в поисках картины. Лидер должен вывести наши активы из опасных и рискованных предприятий в более стабильные. Лидер должен порождать верность, предоставлять участникам братства возможность кормить свои семьи и защищать близких.

Эта охота из укрытия, невозможная задача призвана заставить меня потерпеть неудачу и показать себя слабаком среди тех, кто поддерживает меня. Или ещё хуже, в моё отсутствие они уничтожат тех, кто представляет угрозу. Моё убийство вызвало бы восстание.

Но речь идёт не о картине. Это наказание, месть и возмездие. Но я на шаг впереди их. Я догадывался, что они предложат мне это задание. Они думают, что долго провожусь, потрачу на это целые месяцы. Я буду рад доказать им, как сильно они ошибаются.

Томас откидывается на спинку стула и осматривает всех сидящих вокруг стола. Он долгое время был членом братства. Они уважают его голос.