Последний полёт

– Нет у меня таких фактов, Андрюша. Я хотел бы верить, что ты прав. Я хочу, чтобы люди нашли братьев по разуму. Но, чтобы определить, разумны ли эти четырёхруки, надо вступить с ними в контакт. Я вижу, что ты уже готов лететь очертя голову к их городу. Мы не полетим туда. Даже и не думай об этом. И не потому, что я боюсь, что они сожгут нас, как сожгли зонд. А ведь они сожгут, если мы с тобой сунемся к ним. Мы с тобой не сумеем войти с ними в контакт. Мы и они очень, … я бы сказал, чрезвычайно разные. Здесь нужна большая комплексная экспедиция, в которой бы работали лингвисты, психологи, биологи. Ведь мы, люди, жители планет, а они дети открытого космоса. Они чувствуют и мыслят (если мыслят) иначе, чем мы. Так что, здесь надо работать специалистам. Ну, а если мы не вернёмся отсюда, то и рассказать людям об этих существах будет некому.

– М-да, вы правы, Николай Антонович, – нехотя согласился курсант Быков.

5.

Лететь до Фэсты оставалось три часа. Клиновой опять оставил Быкова в рубке. Когда они вышли в надпространство с пика Криксона, он сразу из насмешливого оппонента переделался в строгого инструктора. Задумался, загрустил и заперся в своей каюте.

«Ты завидуешь этому мальчишке, – думал он про себя, – у него всё впереди, у тебя уже всё в прошлом. Ты уже не можешь так самозабвенно мечтать как он. Ты можешь только трезво и логически рассуждать. Где же ты потерял эту способность – мечтать? На Каболусе? На Вэрде? Или среди мрака надпространства? Ведь ты готов был видеть в каждом необычном явлении деятельность инопланетян, в каждом незнакомом существе брата по разуму. Сейчас ты просто облил такого же мечтателя, каким был сам бочкой ледяной воды. А если бы он с тобой не согласился, просто приказал бы ему, применил бы власть командира. Чёрт возьми, кто же прав? А может быть так надо? Рядом с пламенем должен быть лёд!»

«Всё-таки жаль, что мы не поняли, разумны они или нет. Парадокс, ты спорил с Быковым, насмехался, а сам в глубине души желал, чтобы прав оказался он».

«А даже если они не разумны, то факт, что жизнь может зарождаться и существовать вне планет – тоже открытие ценное, как и факт Контакта».

«Жаль только, что ты уже не полетишь в космос. Судьба улыбнулась в конце жизни. Она подсунула тебе нечто необычное, поманила издали, позвала, а дотянуться ты уже не можешь. Ты, наконец, нашёл то, что искал, а взять не можешь. Ну что же, возьмёт Быков. Он хороший пилот. Он сумеет привести другой корабль на пик Криксона. Ты учил его летать в надпространстве. Значит и твоя рука через Быкова прикоснётся к чуду. Ведь в Быкове есть частица твоего труда».

*********

Уже готов был к старту пассажирский корабль. Линии огней осветили длинный коридор, ведущий в гигантский зал, где находилась катапульта. Прожекторы освещали только вход в корабль и массивное цилиндрическое тело его угадывалось в трёх направляющих катапульты, на которых отражались световые блики.

Пассажиров в зале ожидания, где в кресле сидел Клиновой, было не много. Ватага весёлых ребят-туристов, человек сорок плечистых высоких мужчин – вахта строителей, возвращающихся на Землю, да два солидных дяди – наверное, научники, сотрудники исследовательской базы.

– «Раньше ты возил экспедиции, строителей, да и таких вот весёлых туристов, – продолжал Клиновой свой внутренний монолог, – а теперь тебя повезут на пенсию, теперь уже как пассажира».

Диктор объявил посадку.

Все замельтешили, встали с диванов, оставили кофе и мороженое. Туристы спешно собрали свои рюкзаки, мотки каких-то верёвок, ящики, успевая при этом острить и ухаживать за девушками. Строители легко подняли свои объёмистые чемоданы. Дяди научники поправили очки. Все двинулись к кораблю.

Клиновой тяжело встал со своего места. Сейчас он войдёт в корабль, и, став пассажиром перестанет быть космонавтом.

– Николай Антонович! – раздался вдруг голос сзади. – Николай Антонович, подождите, вернитесь!

Его догонял Быков.

– Антонович, на наш пик организуется экспедиция, – заговорил он торопливо, радостно глядя Клиновому в глаза, – уже рассчитан маршрут. Нашли точку, противоположную пику. Даже если он исчезнет, его проекцию мы всё равно найдём. И значит, найдём систему наших четвероруков! Вот будет здорово, когда Контакт произойдёт там. Антонович, не улетайте! Вас возьмут. Ведь это мы с вами открыли космический город. Возьмут вас. Обязаны взять.

– Нет, Андрей, я не полечу. В экспедиции я буду только обузой. Там каждый человек на счету. Сердце у меня уже пошаливает.

– Но ведь это же не справедливо. Вы всю жизнь искали их – инопланетян и ключи от надпространства. Вы больше всех имеете право участвовать в этой экспедиции. Ведь наши братья по разуму там – на пике, и тайны надпространства мы откроем там же. Я это знаю, я это чувствую! – горячо говорил Быков.

– Отправляйтесь без меня, Андрей, – дрогнувшим голосом проговорил старый космонавт. – Отлетал я своё. Дай руку! Вот так же пожми руки нашему четвероруку и привези мне ключик от надпространства.

Клиновой шагнул в зал катапульты. Стальная штора медленно опустилась между ними.