Последний парад

Я крикнул на ходу, что я сейчас сбегаю и посмотрю, потому что каждую секунду это мог сделать сам Грёлих. Громко топая, я вбежал в Эмилькину комнатку, но ее уже не было, она успела спрятаться в ящик с тряпьем. Я вышел на лестницу и громко сказал:

«Здесь никого нет». — И сбежал вниз.

«Наверное, ангелы над грешной землей. — Грёлих рассмеялся. — Летающие шаги… Все мне мерещится. Можно сойти с ума».

— Дядя Миколас, — услыхал я Танин голос. Она стояла у окна. — Можно, я влезу в окно?

Я не стал ее спрашивать, зачем ей это надо, потому что для меня в этой комнате ее не существовало, сейчас здесь были те. Таня начала что-то говорить, и я, чтобы отделаться от нее, вышел в соседнюю комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, придержал за ручку, чтобы ей не вздумалось преследовать меня.

«А я уже думала, ты не придешь», — сказала Эмилька.

«Что ты… Все ушли, и я сразу к тебе».

«Это тебе. — Она протянула мне носовой платок. — Больше у меня ничего нет».

«Он красивый».

«Это папин. Не знаю, как он попал ко мне».

«Тогда лучше оставь его себе».

«Бери, бери. Мне его ничуть не жалко. Я ведь его дарю тебе. Что-то сегодня грустно».

«И мне невесело. Пятрас не вернулся. Мы с дядей всю ночь не спали. Ждали его».

«Ночью опять стреляли, и кто-то кричал… Извини, я порчу тебе праздничное настроение».

«Знаешь что? Пойдем вниз».

«Вниз?.. А если кто-нибудь придет?»

«Никто не придет. Дядя в костеле. Марта сказала, что вернется через два часа. А у Пятраса нет ключа».

«Ой, как интересно… и страшно».

«Идем…»

«Идем. — Она сделала несколько шагов к двери. — Нет, не так. Иди один и жди меня. Я приду к тебе как на свидание… Я ни разу в жизни не ходила на свидания… Я буду… Джульеттой!»

Я тогда стоял около часов, и прислушивался, чтобы не пропустить Эмилькиных шагов по лестнице. Но она спустилась так тихо, что я не слышал, и появилась в дверях. На ней было то самое розовое платье, а волосы были подвязаны синей ленточкой. Лента была короткой, и Эмилька привязала к ней какой-то цветной лоскуток.

«Ну?»

«Эмилька…»

«Я — Джульетта… Ты что, забыл?..»

Она подошла к столу.

«Какой у тебя пирог… Мне Марта тоже такой пекла. Ну, может, самую малость поменьше».

Прошла от стола к дивану, села на него, поджав ноги, потом подошла к буфету. Открыла и снова закрыла створки дверок.

«А у вас хорошо… Настоящий дом… Тепло, уютно… чисто…»

Пробили часы. Она повернулась к ним, чтобы послушать бой.

«А у меня наверху тоже слышен их бой… Когда мы с папой снова будем жить вместе, мы обязательно купим такие же часы».

«Эмилька, хочешь пирога?»

«Я — Джульетта».

«…Но чем же… клясться?»

«Не клянись совсем. Иль, если хочешь, прелестью своей. Самим собою, божеством моим. И я поверю».

«Съешь пирога. Он вкусный». — Я взял кусок пирога и протянул ей.

«Если ты мне все время будешь совать свой пирог, то я уйду. Ты хочешь все испортить этим пирогом…»

«…Если сердца… страсть…»

«Нет, не клянись. Хоть рада я тебе. Не рада договору я ночному: он слишком быстр, внезапен, неожидан. На молнию похож, что гаснет прежде, чем „молния“ воскликнет: доброй ночи! Дыханье лета пусть росток любви в цветок прекрасный превратит на завтра. Покойной ночи! Пусть в тебя войдет покой, что в сердце у меня живет».

«Не одарив меня, прогонишь прочь?»

«Какой же дар ты хочешь в эту ночь? А… пирог сладкий?»

«Очень… Возьми».

«Я — Джульетта».

«В обмен на клятву — клятву я хочу».

«До просьбы поклялась тебе в любви я. Теперь бы заново хотела клясться».

«Зачем ту клятву хочешь ты отнять?»

Я почувствовал, что кто-то посторонний стоит в дверях. Нет, не так. Сначала Эмилька взяла у меня пирог и откусила, а я решил подойти к столу и сделать так, чтобы было незаметно, что я взял кусок пирога. И увидел в дверях Хельмута. Рот у него расплылся в широкую, довольную улыбку. Я закрыл собой Эмильку, чтобы он не мог ее рассмотреть, а Эмилька забилась в угол. Все-таки, вероятно, их предал Хельмут. Что он тогда говорил?..

«Какая приятная неожиданность!» — сказал Хельмут и постарался заглянуть Эмильке в лицо.

«Как ты сюда попал?»

«Через дверь… Ногами… Как все цивилизованные люди. — В руке у него был ключ. — При помощи ключа от вашей квартиры. Я люблю иногда заходить в чужие квартиры… Узнаешь кое-что неожиданное».

«Это нечестно. Отдай ключи и сейчас же уходи!»

«Ты еще будешь учить меня… Цыпочка, — сказал он Эмильке, — ну открой свою мордашку… Мы, арийцы, разрешаем себе все, что считаем нужным. Слушай, цыпочка, у тебя нет подружки?»

Он присел на корточки, чтобы снизу заглянуть Эмильке в лицо, и назвал ее миленькой. Значит, он ее рассмотрел?.. Когда он так присел, я его толкнул, и он упал, и Эмилька выбежала из комнаты. Я хотел во что бы то ни стало отпять у него ключ. Хельмут был сильнее меня и умел драться. Он ударил меня ногой в живот, потом схватил за уши и саданул коленкой в лицо. Ему нравилось меня бить, он делал это с удовольствием. А я снова и снова кидался на него. И так мы дрались, пока не пришел Пятрас…

«Он подделал ключ к нашей квартире», — сказал я.

«Помолчи, святоша, надоел, — сказал Хельмут. — Представляешь, вхожу я в комнату, а у него в гостях… девка… Читают стихи…»